После минутного затишья подозрительный шум на противоположном берегу повторился, и в нем ухо опытного охотника Ахры различило характерный всхрап дикого кабана. Он перевел дыхание и шепотом передал по цепочке:
– Все нормально, ребята! Кроме нас и кабанов, никого нет.
– Отлично! Это хороший знак! – оживился Кавказ и распорядился: – Приготовиться к переправе! Ахра, разведай подходы к перекату и как следует проверь кусты!
– Может, заодно и раков пошарить? – хмыкнул тот. – Я…
– Шарить будем в другом месте! – оборвал Кавказ и приказал: – Масик, прикрываешь! Все, ребята, разговоры закончились, вперед!
Две серые тени разведчиков бесшумно соскользнули с крутого берега и растаяли в белесом тумане, поднимавшемся над рекой. Прошло несколько томительных минут, и из-под скалы с противоположного берега дважды ухнул «филин».
– Пошли, ребята, наша очередь! – позвал за собой Кавказ и первым спустился к реке.
Разведчики сняли ботинки с брюками, свернули в охапку и, страхуя друг друга, двинулись на перекат. Ледяная вода обожгла икры, и через мгновение Ибрагим от холода не чувствовал под собой ног. Подошвы скользили, словно по мылу, на обросших мхом камнях, а стремительное течение грозило опрокинуть в реку. Он старался не отстать от необъятной спины Масика, маячившей перед глазами, и, не обращая внимания на ссадины, пытался устоять, чтобы не свалиться в воду.
До берега оставались считаные метры, и тут непослушные ноги потеряли опору, но крепкие руки Кавказа не дали упасть. С трудом выбравшись на берег, Ибрагим кулем свалился на землю. От озноба зуб не попадал на зуб, а тело задеревенело.
– Это тебе не Анталья, – посочувствовал Ахра.
– Чего зубы скалишь! Лучше бы дал согреться! – цыкнул Масик, снял с пояса фляжку и предложил:
– Ибо, глотни, полегчает! Потом разотри ноги.
– Я… Я не… не пью, – стуча зубами, пролепетал тот.
– Аллах или кто там у вас главный, он все простит. Здоровье дороже, пей! – поддержал Ахра.
Ибрагим воротил голову от фляжки. От запаха спирта его тошнило.
– Пей! Нам не нужен паровоз под носом у гвардейцев! – насел Кавказ и силой затолкал в рот горлышко фляжки.
После второго глотка Ибрагим едва не задохнулся. Рот и горло обожгло нестерпимым огнем, а из глаз брызнули слезы. Кружка с водой, которую он опустошил одним махом, притушила заполыхавший внутри огонь. Прошла секунда- другая – и грудь обдало приятным теплом, голова закружилась. Ему стало тепло и легко. Он вскочил на ноги, и здесь его повело.
– Ибо, ты можешь идти?! – всполошился Кавказ.
– Э-э д… – заплелся язык у него.
– Похоже, лишку дали, – с тревогой произнес Окан.
– Закосел парень. Мусульманин, ну что с него возьмешь, – посочувствовал Ахра.
– Помолчи! –