Дальше медлить было нельзя, и командиры псхувцев, убыхов и абхазов собрались на военный совет. В небольшой комнате дома Уруса Отырбы было не повернуться, но никто не роптал и не жаловался. Опытные и умудренные жизнью воины ясно представляли, что на этот раз матерый вояка Коньяр не отступит и сделает все, чтобы не дать им вырваться из кольца окружения. Обменявшись молчаливыми взглядами, они сошлись на самом опытном из них – это Коса Авидзба. Тот встал из-за стола, протиснулся на середину и, положив руку на рукоять старинного кинжала, перешедшего ему от отца, обвел взглядом притихших воинов и печально произнес:
– Братья! Будем смотреть правде в глаза! Коньяр наглухо закупорил ущелье и не сегодня, так завтра появится здесь.
– Проклятый пес! – процедил сквозь зубы Гедлач Авидзба.
– Пусть только сунется! Вышибем из него все потроха! – угрожающе зарычал Зафас Гума.
– Легко сказать – вышибем. А чем? У нас всего две пушки и меньше трехсот сабель. У Коньяра их в два раза больше и целая батарея, – остудил его пыл Коса.
– А что, лучше сидеть и ждать, когда нас перережут, как баранов?! – в сердцах воскликнул Зафас.
– Если умирать – так с честью! – присоединился к нему Апсар Атыршба.
В ответ послышался одобрительный гул. Самые горячие схватились за кинжалы, и проклятия посыпались на Коньяра и его солдат.
– Эти собаки захлебнутся в крови!
– Шакалы!
– Они здесь найдут свою могилу!
Коса сохранял выдержку и, дождавшись, когда погас гнев, продолжил:
– Я еще не закончил. Сидеть сложа руки никто не предлагает, но идти в лоб на Коньяра – это самоубийство. Зря положим себя и отдадим под нож детей и жен. Надо искать другой выход.
– А какой, если обложили со всех сторон? – кипятился Зафас.
– Еще остался Адзагшыпский перевал!
– Перевал?! – переспросил Апсар и, покачав головой, с сомнением произнес: – В апреле через него не пробиться. Там снега выше головы.
– Это наш единственный шанс, – стоял на своем Коса.
– А старики, дети, раненые?! – напомнил Зафас.
– С таким обозом от казаков не оторваться, – заключил Гедлач.
И этот последний убийственный довод, казалось бы, похоронил все надежды вырваться из капкана, в который их загнали войска Коньяра. Гнетущее молчание вновь воцарилось в комнате. Коса нервно теребил рукоять кинжала и напряженно искал выход. В их положении рассчитывать