Маьхьди вышел. Никто в доме не шелохнулся с места, лишь выглянувший в окно майор увидел как его двор покидают несколько всадников, а среди них, словно жеребенок, ластящийся к кобылице, подпрыгивая, бежал какой-то зверь.
– Неужто волк? – изумился майор, а потом убедился в своих догадках, вспомнив, что ни одна собака не издала даже писка, когда незваные гости заходили в его двор.
Небо было чистым и звездным, словно ничего и не произошло, а Маьхьди в ту ночь окончательно завершил свой тридцатилетний путь возмездия. В его душе прощение оказалось сильнее жажды мести. Из чего было сделано его такое крепкое, но при этом умеющее прощать и любить сердце?
Через несколько лет русские убили Борзака. Вот так и остался Кута твой отец без верного друга и собрата, а этот эпизод из его жизни я запомнил навсегда. Как же не случайно в этой жизни твое мужество. Ты семя достойного племени! – старый Жанхот встал, завершая свой рассказ. За ним встали и остальные горцы.
– Сколько планируешь у нас пробыть? – спросил Жанхот.
– Я планирую сегодня уехать. Я увидел вас всех, отведал вашего хлеба, а вечером можно и тронуться в путь.
– Сегодня мы не отпустим тебя. Скоро лекарь придет, чтобы осмотреть твою рану. А завтра на рассвете мы вместе выедем из Кабарды. Со мной будут Тембот и Тан. И мы вместе проводим тебя до твоего друга Хапагожа. – сказал Мисост. Жанхот кивал головой, одобряя его предложение.
– Передай большой салам нашим братьям черкесам, и обязательно, по обратной дороге заезжай в Кушмэзыкъуей! – сказал старец, называя свой аул настоящим названием на кабардинском языке.
Хапагож
I
После утреннего намаза, наскоро позавтракав, наслаждаясь прохладой синего рассвета, друзья выдвинулись в путь. В окружении кабардинских князей из рода Кушмэзукъуевых, Куте было не так опасно передвигаться днем перед неожиданной встречей