И что же я услышала? Передаю дословно: «Ариша, какая депрессия? Ты посмотри, в кого ты превратилась, пока жила одна! Забыла все, чему я тебя годами учила – клади в рот маленькие кусочки и тщательно пережевывай. А ты запихиваешь за щеку немыслимое количество еды и совсем не жуешь! Три судорожных движения челюстью, и проглотила все. Тут и у луженых внутренностей нет шансов остаться здоровыми». Спасибо, мамочка. Утешила. Оказывается, я жру, как скотина, и в этом моя главная проблема. Ну, о чем нам разговаривать после этого? Во всем, что со мной случается, буду виновата я сама.
Мама и к себе подходит только с этой меркой.
Мне кажется, она даже замуж после развода с папой не старалась выйти, потому что думала, будто причина его измены и ухода в ней. Не хотела второй раз наступать на те же грабли. А это неправильная точка зрения. Пагубная. Глупо и однобоко не учитывать мир вокруг, который не слишком дружелюбен. Нельзя не замечать, что иногда у одних просто нет шансов, а у других есть.
Мать
16 июня
Никак не могу смириться с тем, что дочь запросто называет меня не просто не правой, но глупой. А у моей умницы с детства нежный желудок, только она об этом забыла. И я не могла сказать ей, что он уязвим и первым сигнализировал о… возрасте. Да, милая моя, тебе четвертый десяток, через девяносто дней исполнится тридцать три. Пока ты мнишь себя юной девочкой, организм живет по законам физиологии. Питалась кое-как несколько лет самостоятельности, безрассудно глотала таблетки и шла на работу вместо того, чтобы дня три отлежаться дома с гриппом, и вот результат. Удивительно, но чем позже они взрослеют, тем раньше у них проявляются всяческие нелады со здоровьем, которые к доктору еще не ведут, но настроение уже портят. А ведь я обязана сказать дочке, что в «за сорок» ей уже не удастся изменить привычки, или она заплатит за это слишком высокую цену – узнает настоящую депрессию. Начинать надо сейчас.
Процитировать Бальзака, что ли? Он писал, что женщина начинает стареть в двадцать три года. Но заранее знаю ответ: «Раньше продолжительность жизни была небольшой из-за плохих медицины и фармакологии, сейчас все иначе». Что все? Именно после тридцати меня саму терзал гастрит, одной моей подруге удалили желчный пузырь, у другой вдруг забарахлили почки. Мы добросовестно лечились. Но через десять лет все повторилось в более тяжелых формах. Снова врачи колдовали, снова передышка до пятидесяти, потом до шестидесяти… Что будет дальше, я стараюсь не представлять. Но как, как донести до незамужней и бездетной молодой женщины то, что она уже не слишком молода? Решусь – обидится. Значит, буду нудить про правильное питание и консультацию с врачом хотя бы раз в год. И опять ей со мной станет невыносимо скучно. Мне с самой собой тоже не очень интересно, потому что «ничего нового под солнцем», но куда ж деваться.
Ну а когда