– У неё нет слабых мест.
– У всех они есть. Твоё же я нашёл, – усмехнулся Дитамар. – Зеленоглазая Кайя… Прелестная маленькая веда… Это была, пожалуй, моя лучшая находка!
– Как ты смеешь?! – генерал поднялся, но тут же наткнулся на направленное в грудь остриё сабли, вмиг оказавшейся в руке Дитамара – реакция у его врага была молниеносной.
– Угомонись. Твоя дочь абсолютно счастлива с моим братом. Скажи мне спасибо за то, что она не вышла замуж за пузатого купца из Гидэльина. И кстати, у меня есть для тебя письмо от неё. И не только письмо, – Дитамар снял с шеи серебряную цепь с жёлтым кулоном и бросил её в руки генералу. – Зажми этот камень в кулаке и сможешь увидеть свою дочь. Камни хорошо умеют хранить память. Теперь, когда у нас есть ещё один Источник, мы можем создавать и не такие чудеса. Давай же, не бойся, чего тебе бояться теперь, когда я здесь? – Дитамар усмехнулся и добавил тише: – Сожми его в кулаке и подумай о дочери. Я подожду. И, кстати, письмо…
Он достал из внутреннего кармана свиток в кожаном кофре и протянул его генералу, отводя саблю в сторону.
Некоторое время в шатре было тихо, лишь слышно, как снаружи бесновался ветер и потрескивали в жаровне угли.
– Это может быть просто наваждением… Вы мастера создавать миражи. А письмо… вы могли заставить её написать эти слова, – произнес генерал устало, разжимая кулак.
Казалось, то, что он увидел в этом камне, совсем лишило его сил и состарило лет на десять.
– Может быть, конечно, и так. Но где-то в глубине души, Альба, ты уже сложил эту мозаику и сам всё понял. А теперь решай. Что бы ты ни решил – дело, конечно, твоё. Я клещами тянуть из тебя это не буду. Поможешь – не поможешь, мне на самом деле без разницы. Я в любом случае поеду своей дорогой и всё равно убью эту гадюку. А здесь я только потому, что обещал твоей дочери тебя спасти. Вот и спасаю. Но если ты поможешь мне, думаю, это будет правильно по отношению к… Рие.
Это имя, прозвучавшее из уст Дитамара, ударило по генералу словно бичом. Это имя всколыхнуло в душе что-то далёкое и очень болезненное, как будто удар пришёлся по старому сросшемуся перелому, сломав кости заново.
Генерал бросил кулон с жёлтым камнем на сундук и встал. Нервно прошёлся вдоль дальней стены шатра, засунув за ремень большие пальцы рук, а потом сказал:
– Допустим, в твоих словах есть доля правды, но это не отменяет всего того, что совершил Зверь…
– Как и того, что совершили люди королевы под твоим командованием, – закончил за него Дитамар.
– Если это правда – её нужно судить… Только суд рыцарей может судить королей. Суд чести. Нельзя пойти и убить её просто так. Это бесчестно.
– Судить? – глухо рассмеялся Дитамар. – Не слышал ничего глупее! Нет, генерал, я сам буду её судить. Судом чести не судят тех, у кого её отродясь не было. Она украла несколько лет моей жизни, она украла жизни моих братьев и сестёр, и я не доверю суд над ней кучке каких-то болванов в доспехах. Она