– Одобряю, – кивнул Гред. – Мы подготовим план действий и продублируем ваше предложение с помощью телепатов.
За столом поднялся ропот. Министры обсуждали доклад трелендера. Нарисованная им картина не оставляла надежды, что всё закончится быстро и безболезненно. Под командованием принца Карде собрались огромные силы, и министры понимали, какую они представляли угрозу.
– Ваше Величество, – вновь заговорил Ипри, и по его голосу было слышно, насколько трудно давались ему слова. – Я спешил в столицу доложить о поражении. Мы не смогли выполнить свой долг. Поэтому сейчас, когда так бесславно окончил существование четвёртый стратегический флот и погибли тысячи воинов, я больше не имею права носить своё звание.
Кантол поднял руки и резким движением сорвал с комбеза офицерские нашивки. Затем, ни слова не говоря, бросил их на пол. Ипри лишил себя звания, которое, как он считал, не оправдал.
Все находились под впечатлением от тревожных новостей. Акт отречения кантола привнёс дополнительные эмоции в общую подавленную атмосферу. Министры оценили мужественный поступок Ипри, но сейчас они были озабочены приближающейся опасностью.
Амадея с возвышения наблюдала за происходящим. Она была в строгом платье, почти не имевшем украшений. Чёрного цвета с серой отделкой, оно вполне соответствовало царившему настроению. На собрание кабинета министров тейли не допускались. Тут собирался лишь Высший совет – узкий круг руководителей, принимавших решения государственного уровня.
Сегодня императрица была молчалива и напряжена. Это заметили все присутствующие. Она слушала министров, затем доклад кантола, наблюдала его самоотверженный поступок и размышляла.
Амадея предпочитала стабильность и привычный порядок вещей. При встрече с трудностями она всегда в первый момент терялась, но быстро приходила в себя. А потом её голова начинала работать, что называется, на все сто процентов, а решения созревали, будто кто надиктовывал.
Доклад Ипри оглушил императрицу, и она долго не могла собраться с мыслями. Амадея сидела с тревожно бьющимся сердцем и навалившимися тяжёлыми предчувствиями. Но когда кантол сорвал шевроны, она словно очнулась, и ярость хищника заклокотала в её груди. Возможно, чтобы пробудился разум, ей нужен был некий неординарный поступок.
– Ипри, подойдите, – скомандовала Амадея.
Побледневший и осунувшийся, офицер посмотрел на императрицу. Гарп выстрадал это нелёгкое решение – сорвать нашивки, но в душе чувствовал, что поступил правильно. Как командующий, он не оправдал доверия тысяч людей, и теперь ничто не вернёт им жизни.
Ипри никак не мог взять себя в руки. Он едва не валился с ног от усталости и переживаний. Будто сомнамбула кантол пересёк зал, миновав длинный стол, за которым