Неволшебник. Александр Воробьев

«Пластфильма». При попадании плёнки в Алёшины руки, его смутило то, что то самое рекламное начало рассказывало о новых изделиях из пластмассы: что-то из сферы детских развлечений и для домашнего хозяйства. Он это нашёл крайне предосудительным и, более того, компрометирующим уже совершённые усилия в долгой идеологической войне против пластмассы, ввиду чего решил правильной мерой оторвать всё, что по его пониманию было абсолютно ненужным. О сделанных вложениях и возможных доходах «Пластфильма» он, видимо, и не догадывался. Впрочем, он и не заморачивался. Вернувшись на место за панорамой, Алёша потерял всякую задумчивость в лице.

      По прошествии нескольких минут, в кинозале из ниоткуда обнаружился некто, ступавший ровным, но спешным шагом. Новоприбывший незнакомец подошёл к одному из сидящих в креслах зрителей и, приблизившись к нему, что-то тому сообщил. Последний, в свою очередь, кажется, передал то же сообщение, повернувшись к другому зрителю через несколько мест в том же ряду (все зрители расселись в двух, а то и в трёх местах в ряду друг от друга). Трое направились к выходу, а за ними, из любопытства, последовали ещё несколько человечков. В зале началась своеобразная неразбериха, и зрители – кто из того же любопытства, а кто из страха – стали массово покидать зал. Не позднее, чем через пять минут, больше половины пришедших ушли в неизвестном направлении, и лишь дюжина остались на местах. Алёша, растерянный и испуганный, побежал к выходу.

      Вытолкнув двери, подобно тому, как он это сделал накануне при приветствии зрителей, причём, с тем же ужаснувшимся до холодной дрожи видом, Алёша сразу заметил два знакомых профиля, придерживающих друг другу дверь во «Дворец», и ринулся за ними. То, что увидел он внутри, поразило его: гладко обработанный, словно отточенный и ламинированный, пластилин убранства «Дворца» отбрасывал стройный блеск, служивший утончением чёрно-белой романтики; разодетые под консьержей «слуги при "Дворце"», бывшие в действительности обычными работниками кинотеатра, кротко переходили от посетителя к посетителю и обслуживали стоящих с вопросительным видом гостей. Костюмы слуг, и вправду занимавших именно так сформулированную в рабочем договоре должность, были непременно изысканнее и роскошнее простенького Алёшиного. Побудь он подольше во «Дворце», даже посреди этой погони, он поймал бы глазом практически незаметную особенность «придворного стиля»: каждому слуге, помимо пошитого под него собственно костюма, подбиралась рубашка с воротником под овал лица. Но поскольку лица у всех слуг были овальные, рубашки были одинаковые.

      Среди густой толпы, Алёша нащупал взглядом знакомые спины, заходящие в кинозал, и бросился вслед.

Рисунок пятый

      Дверь приоткрылась тихим мановением. Напрягавший своё внимание Алёша обернулся, чтобы убедиться, что ни один слуга не заметил его входа в кинозал, и, сохраняя тишину движений, переступил порог. Дверь закрылась сама.

      Сказки о разбитых сердцах не всегда рассказывают