Уставший Дэнрик лежал за стеной из-под пустых пивных бочек, стараясь не показываться на глаза дяде Мазиму. В сладкой полудреме он уже видел себя великим воином Перекрестка. Он только что одолел своего очередного соперника – саблезубого хэна! Нет! Шипастого ихкшара! Да, да, точно! И при этом не получив ни единой царапинки. И все зрители восторженно скандируют, – «Дэнрик! Дэнрик! Дэнрик!»
– Дэнрик! Маленький сорванец ты что оглох?! – крик дяди Мазима вмиг разогнал облака мечтаний. Дэн аккуратно поднялся, стараясь не выдать своего укрытия. Осторожно выглядывая из-за своей хмельной крепости, он сразу же попал под гневный взгляд дяди, который собственной персоной возвышался по ту сторону баррикад. Убежище обнаружено – помощник трактирщика стыдливо выпрямился в полный рост, проигрывая дяде на целую голову.
Растрепанный волосистый полумесяц, окружающий яркую лысину дяди, придавал его носителю еще более безумный вид. Держа одну руку у лица тот крепко сжимал свою длинную козлиную бородку – дядя всегда так делал, когда злился. Второй же рукой он поглаживал некий выступ у себя на груди, выпирающий из-под кожаного жилета, а вот это уже дядя делал довольно часто – и в минуты радости, и в часы грусти, а может даже и во сне. То была связка ключей, надежно висящая на крепкой цепочке овитой вокруг шеи жадного трактирщика. Скупец носил у сердца два десятка различных ключей, от всех ящичков и сундучков в таверне, но лишь один подходил к его любимому сундуку с золотом, но племянник был в курсе, что многие из этих ключей были фальшивыми. Так дядя пытался обмануть, а может даже отпугнуть гипотетических воров. Дэнрик был единственной живой душой, (кроме самого дяди конечно) которой была известна великая тайна, что на самом деле ни один из этих ключей к заветному ларю не подходит, и из всей охапки лишь одним единственным ключиком было возможно вскрыть маленькую шкатулку, надежно припрятанную на кухне. Там то и лежит доступ к сундуку с тяжко заработанными золотыми монетами.
– Ты что тут делаешь, малец? Отдыхать вздумал!? – Дэнрик, не успев даже придумать ответ, получил очередные замечания от любящего дяди, – Опять ты свои волосы распустил! Если еще хоть раз недовольный посетитель предъявит мне светлый волос, найденный в тарелке с похлебкой, то клянусь Лиенной, я срежу твою копну, да так, что она никогда не обрастет вновь!
Дядя мог еще долго продолжать свой обвинительный монолог, но кто как ни трактирщик понимает золотое правило торговца – «Время