Женя пододвинул меч на середину стола и сказал:
– Вот!
– Да! – согласился секретарь.
– Мне надо в Чили. И ваш долг помочь мне в этом. Все взносы у меня уплачены. Десять копеек за каждый месяц.
– В Чили?
– Да. Я убью Пиночета.
Секретарь подумал, что перед ним пациент психиатрической больницы, который тоже был когда-то секретарем в таежном сибирском селе и читал политинформации на полевых станах. Он закусывал самогон мухоморами и впал в депрессию, потому что местная молодежь была совершенно аполитична и не интересовалась решениями партийных съездов. Если он хочет убить Пиночета, то его жизни и комсомольской деятельности ничего сейчас не угрожает. Напротив, он нужен живым этому меченосцу.
– Я бы тоже зарезал Пиночета, – сказал он.
– Да?
Женя был обрадован. Тогда он должен опередить его. Женя ни с кем не собирался делиться славой.
– Вдвоем давай его зарежем? Только – чур! – я первый. Потом можешь делать с ним, что угодно.
Секретарь согласился. Но потом покачал головой.
– Это невозможно.
– Для советского комсомольца нет ничего невозможного, – гордо сказал Женя. – Вспомните наше славное прошлое! Всегда коммунисты и комсомольцы были в первых рядах.
Меч он убрал в ножны, то есть в портфель. К секретарю вернулся прежний комсомольский задор. Он снова чувствовал себя на своем месте, с которого ведет молодежь к новым свершениям.
– Как вы себе это представляете? У нас нет прямых авиарейсов в Латинскую Америку.
– Так через Кубу. Там же Фидель. Он поможет. Вы не бойтесь! У меня всё продумано.
Секретарь представил, как он будет рассказывать об этом в горкоме ребятам на перекуре. Вот будет смеху! После чего будет легче пережить очередной доклад о политике партии. Некоторые даже подумают, что он все это придумал.
– И как вы думаете добраться до Пиночета? Ведь у него же охрана. Вас даже близко не подпустят к его резиденции.
– Барбудос помогут.
– Резонно! – согласился секретарь. – Барбудос должны помочь. На то они и барбудос. Было бы странно, если бы они не помогли. Какие же это тогда барбудос. Никакие не барбудос!
– В их помощи и содействии я не сомневаюсь.
– Я тоже, – согласился секретарь. – Это самые близкие по духу нам люди. Пламенные революционеры.
– Так что? – спросил Женя.
– С