Устроив подобным образом генеральную уборку ручья, и обезопасив, до некоторой степени, свой участок от других случайных посетителей, Гена надежно спрятал свои находки, оставив себе совсем немного, после чего вернулся в город.
В гостиничном номере он отправил мне телеграмму, чтобы я не беспокоилась и принялся обдумывать свое положение.
С одной стороны, он добыл кучу золота и совсем неожиданно для себя оказался богат, а с другой, – частный промысел и в новой России был, по-прежнему, запрещен, поэтому вся его добыча оказывалась незаконной.
Нужно было присмотреться к существующим порядкам и найти возможности реализовать свой капитал. Как ни странно, но именно отросшая борода позволяла смело ходить по городу, представляя, в случае необходимости, свой паспорт, и оформить документы для регистрации юридического лица. Он встретил нескольких своих однокашников, кого в секции боевых искусств, кого в проектном институте, занимающемся технологиями добычи драгоценных металлов. Ко всем Гена внимательно присматривался, налаживал повторные знакомства мысленно подбирая людей в свою команду.
А затем неожиданно исчез даже для них.
Для того, чтобы изучить на практике весь процесс поиска и добычи, он завербовался на остаток сезона на золотой прииск в окрестностях Бодайбо.
– Ну и как, изучил? – поинтересовалась я за чашкой чая, в очередной раз пораженная испытаниями, выпавшими на долю моего младшего друга.
Он только рукой махнул.
– Помните, у Горького есть пьеса «На дне», так вот, это дно еще очень деликатно описано. Реальность гораздо более жестокая и грязная вещь.
Он, действительно, получил массу полезных сведений, но выбрался оттуда с большим трудом. И самой меньшей из неприятностей, которые он там «заработал», был педикулез.
Однако вернувшись, Гена сумел реализовать почти половину своего «золотого запаса», зарегистрировал свою фирму, которую назвал «Золото Сибири», и приобрел на нее лицензию на разработку золотоносного прииска.
– Так что теперь я официальный «золотопромышленник», – прибавил он не без гордости.
– Знаешь Гена, – сказала я, в глубокой задумчивости помешивая давно остывший чай, – я рада за тебя и горжусь тобой, как если бы ты был моим сыном. Пожалуй, даже больше, чем родным сыном. Ведь мы с тобой – единственные в целом мире, кто пришел из другого времени. И чем дольше я размышляю над этим, тем больше мне кажется, что происшедшее с нами – далеко не случайно.
– Скажи, у тебя нет такого ощущения?
Он подумал немного, как бы взвешивая свои впечатления, и молча согласно кивнул.
А я продолжала.
– Помнишь, Витя Коваленко при первой нашей встрече сказал, что мы оказались «в ловушке времени»? Помнишь? А теперь я думаю, что не только мы, а вся наша страна очутилась в этой самой «ловушке». Ты посмотри внимательно, что происходит вокруг! Как будто страшная невидимая