– Не пей! Ваха такое вино привёз… кто будет настаивать?
– Это верно. Настаивают умные люди на перепонках грецких орехов. Жду справку. Курсив излишен! Печать не трэба.
– Сам дурак! – огрызнулся Миха и бросил трубку.
Но этот собеседник уже забыт. Допив громадным глотком ещё один утренний кофе, Субботин снова нырнул в кровать. Подумав, Миха новостями нисколько не огорчился. Он подмигнул самому себе в огромное зеркало, забытое в офисе, когда-то бывшим ателье, и набрал телефонный номер:
– Добрый день, товарищ Пятый, это я. Первый этап «Инвайта» только что стартовал. У Доходяги слямзили ключи. Всё обыскали, сейф на квартире так и не обнаружили. Ну, как-как… отлично замаскирован. Доцент сообщает, что Прыщ заступил на должность. Какая должность? Чуть ниже уборщицы, но это детали. Что? Дьявол в деталях? Настучим по рогам и дьяволу. Разве что Эскулап опередит нас, успеет что-то пронюхать…
– Вот это уж ваша забота! В кругу друзей ничем не щёлкай, – сказал энергичный голос, расцвеченный, как галифе, потёками в широких лампасах. – Усильте охрану. Нагнетайте тревогу. «Инвайт» не раздача студня… он должен сработать молниеносно! Нам нужен свежий барабан. Эскулапа выводим за скобки, много воли набрал.
– Скользкий гад, ухватиться не за что, – признался Миха.
– Спровоцируйте вылазку, только без шума. Доходягу запугать, запутать и вынудить к действию. Не мытьём, так катаньем. Девку его заприте куда-нибудь!
– Дочку? Но мы же, типа, охрана… такие фортели…
– Ты мне не умничай, Чайльд-Гарольд! Забыли, чем кормитесь? Лицензия ручки жжёт?! Привязана верёвочка, вот и дёргайте за неё. Мораль такова: либо Эскулап Доходягу завалит, либо Доходяга Эскулапа заложит. Я за любую движуху, кроме голодовки! Как тот беспризорник. В обоих случаях быть наготове. «Инвайт» переходит в «цугцванг», если в шахматы балуетесь.
– Красиво излагаете, товарищ… э-э, Пятый. Не балуюсь я в шахматы, а играю. Надо подумать.
– Взбодритесь уже! Действовать по обстановке. Докладывать ежесуточно.
– До связи. Вас понял.
Оставим их, интриганов-службистов. Вернёмся назад к Субботину. Из дальней комнаты к нему на цыпочках прокрался Михеев, прислушался к ровному храпу. Набрал телефон агентства:
– Мариночка? Добрый день. Субботин с утра безмолвствует, просил не тревожить. Как дни вашей жизни? По-прежнему хмуро? Сейчас подсветим салютом. Зову вас замуж, газель сераля. Кто сырая?! Кольцо на палец? Хей, дэвушка! Могу предложить чеку от гранаты. На сердце ношу, как память. Не в нос же её продеть! Гранату? В углу пока что. Она учебная.
– Свистун ты, Михеев, какой из тебя