– Откройте Сажену рот, – скомандовала девушка.
Еще несколько секунд и всё содержимое «подарка» отправилось прямиком в глотку парня. После чего несчастного всего обуяла сильная дрожь. Она всё нарастала, пока не переросла в дикие конвульсии.
– Прошу тебя, друг! Держись!
– Сажен, умоляю тебя – не сдавайся!
– Ради Миры и Рэюшечки! Ради всех наших друзей!
Заливаясь горькими слезами, в три пары рук, Узникам пришлось держать друга до тех пор, пока тот окончательно не выбился из сил.
Невольная Зрительница этого ужасного зрелища Борьбы за Жизнь, не смела пошевелиться. Лишь, когда всё стихло, она вздохнула свободнее. Затем, не желая мешаться, молча удалилась восвояси.
С наступлением рассвета, в камеру врываются несколько солдат из здешней стражи. Совершенно не церемонясь, они вырывают из рук замученных за ночь Пленников, не смыкающих глаз долгие часы, их чуть живого друга.
– Оставьте его в покое!
– Возьмите лучше меня!
– Еще одних пыток он не переживет!
– Бездушные ублюдки! Вот доберусь я до вас – вы у меня за все заплатите!
Истошные крики Заключенных остались без внимания. На них, словно на мусор, совершенно не обратили внимание.
Еще пару минут и чудом спасенного паренька волоком по земле уносят в неизвестном направлении.
Голоса друзей, брань и ругань служивых, их «теплое и нежное» обращение к Пленнику – не способны были вывести Сажена из состояния Забытья. Сквозь пелену Кошмара он всё слышал и ощущал, но был не в силах подать признаки Жизни.
Словно тряпку его приволокли к месту очередных мук и страданий. Передав Узника в руки не особо заботливых «нянек», те сорвали с него остатки протухшей одежды. Затем, даже не удосужившись подогреть, окунули в бочку с ледяной водой.
Совершенно не обращая внимание на бесчисленное множество открытых ран, его принялись «стирать». Жесткие ершики, годные лишь для мытья отхожих мест, рвали на парне зарубцевавшиеся раны. Казалось – более изощрённой пытки чем эта, он еще не видал.
Как только «мытье» завершилось, «белье» оставили в бочке отмокнуть на некоторое время. Затем, пара сильных рук достала Сажена и бросила на деревянный стол. Здесь несчастного принялись вытирать тряпками, словно мытые овощи перед грядущим приготовлением пищи. Переворачивая паренька с живота на спину, поднимая руки и ноги, заботливые «няньки» вставляли ему суставы обратно на места. Всё это они делали без видимых признаков жалости и сочувствия. Как будто эта «работенка» была им в тягость, нежели вызвана желанием помочь.
Как только оказание «первой помощи» завершилась, Узника завернули в мокрые одеяния и оставили сушиться «на солнышке». Вскоре недовольное глухое шипение и тяжелое дыхание прекратились.
«Лекари» удалились по своим делам.
Сажена оставили одного на весь Белый Свет.
Посреди безмолвия и гробовой тишины, невыносимо давящей на уши, стали