Золотые дольки апельсина
Поднося к губам его горячим.
И следила, чтоб он не запачкал
Ни один свой драгоценный пальчик…
Гвенделин была старуха-прачка.
А Сарториус – соседский мальчик.
Гвенделин была когда-то птицей,
И она об этом с детства знала,
Никому не говоря, что снится,
Будто на земле ей места мало;
Но была уверена с рожденья,
Что взмахнёт руками посильнее,
Вдруг взлетит над лугом лёгкой тенью,
И – туда, где все родные с нею.
Лишь узнав, что люди не летают,
Позабыла светлую обитель,
Не пыталась… И осталась в стае,
Чтобы нас, бескрылых, не обидеть.
Ей отрадой в клетке из приличий
Стал мираж пленительный и зыбкий
Под щемяще-нежный голос птичий,
Что играл Сарториус на скрипке.
Художник и любовь
Жил да был один Художник, влюблённый
Не в кого-то, а в себя – очень прочно.
А роман с собою, определённо,
Может длиться целый век, знаем точно.
Как ухаживал он без раздвоения
За душой и телом – это интимно,
Но частенько он страдал от сомнения:
Настоящая любовь ли? Взаимна?
Проверял, не убеждался. Скандалил.
В книгу Вечную, премудрость любя, вник.
Силы высшие совет ему дали:
«Ближних надо возлюбить, как себя в них».
А Художник думал: «Я ж не настолько…»
Как любить, когда у ближних взгляд узкий:
Вот, сосед и бывший друг – Ломов Колька —
Всё ревнует, гад, к жене своей, Люське.
Но вчера за обувным магазином
На скамье совсем сопливая Олька
Поделилась с ним большим апельсином
И сказала ему: «Я – твоя долька…»
И стоял на перепутье Художник,
Собирал себя: весь мир – его части!
Сверху капал надоедливый дождик.
Этот дождик был он сам – вот ведь счастье…
С тобой
В хороводе рек
И полей
Город есть, что мне
Всех милей.
Яркий натюрморт
На земле,
Город, словно торт
На столе.
Там средь колоколен —
Свечей
Бог сияет светом
Очей.
Там живёт любовь
И покой.
Город-облако
Над рекой
Лебедем летит
В высоте,
Город – вечный гимн
Красоте.
В нём от куполов
И до звёзд —
Из молитв и слов
Светлый мост.
Как хрусталь цветной,
Тонкий лёд,
Он дрожит струной
И поёт.
По нему пройдёт
Не любой.
Я смогу,
Но только…
С тобой.
Суздаль, XXI век
Слово о любви
Он разных писем прочитал немало,
Но