Бывало, что слова моей мамы приводили меня в ступор, когда она тыкала в меня указательным пальцем, и твердила про мужество «говорить, как есть», без лишних отговорок, что якобы оправдывали отвержение чувств другого. Тогда я был ребенком, но ее слова являются советом мне по сей день. Если нет чувств – это причина, и только это имело значение, а не отговорки, что ты придумал для смягчения удара. Только иметь бы храбрости этим воспользоваться.
Сейчас же храбрость заключал в том, чтобы постучать в дверь и встретить девочку, что некоторое время я даже избегал. Я стою у двери соседей протянув руку, и прекрасно знаю, что она этого ожидает. Ожидает прямо за дверью, той же у которой стою и я. Постучав, и не услышав никаких шагов, я подтвердил свои убеждения. Это были наши так называемые «интуитивные игры», что часто заканчивались моей победой.
Повернулась ручка двери.
– Так, так, так! Ну и не часто же ты появлялся, – сказала она, приятно обняв меня. – Месть моя будет страшна, ты знаешь?! – с доброй улыбкой, шутя, ударила она меня по плечу немного шатнувшись.
– У меня были дела, ты знаешь, – сказал я достаточно неубедительно.
– Да, я знаю, – она поджала губы, как будто разочаровавшись моему глупому оправданию. – Проходи уже, – сказала Оливия и протолкнула меня в дом. – Ты будешь что-нибудь? Мама недавно готовила.
– Нет, нет, спасибо.
– Мы пойдем веселиться на неделе, ты с нами? Гейб там будет, если ты не захочешь идти без него, – садясь на кресло спокойно сказала она.
– Что значит веселиться? Мы договаривались, что ты не будешь ходить в такие места без меня!
– Ты пропал! – отрезала громко она, явно раздражаясь моей опеке.
– Оливия, мы договорились! Там слишком шумно, далеко не все тебе смогут там помочь, если что-то случится! – на повышенном тоне объяснял я ей.
– Почему там «что-то» должно случиться?! – перекрикивает она меня.
– Тебе пятнадцать!
– Черт возьми, я знаю, что мне пятнадцать! Не нужно мне напоминать об этом каждый раз, я устала это слушать! Меня не нужно оберегать. Когда же ты услышишь меня? Я тебе не младшая сестра!
Наступило молчание. Молчание, когда я задумался о том, насколько она права, но в то же время, как глубоко заблуждается.
– Ладно. Хорошо. Мы пойдем туда, куда ты хочешь. Но если узнает твоя…
– Не узнает, – перебила она меня с победной улыбкой, после которой я уже засомневался в своих мало обдуманных решениях. – Джеймс, я часто ходила туда. И даже без тебя, меня не трогали, с тобой то ко мне уж точно никто не подойдет… что между прочим огорчительно, – промелькнул намек, на противоположный пол, в ее сверкающих глазах, и совсем легкое смущение.
– Если ты хоть слово еще скажешь, то никуда не пойдешь. Я не хочу знать, сколько раз ты сбегала из дома, – твердо сказал я, зная, что могу передумать, если мы не закроем