Но Андрей выбрал себе место в городской больнице. Какие идеи, мысли и надежды заставляют его продолжать изо дня в день приходить на эту работу, работать даже с температурой, через сутки? Просто потому, что больше работать некому? Работать, несмотря ни на что? Одно он знал точно: никто из его знакомых, избравших, как и он, эту профессию, не сможет ответить на этот извечно возникающий вопрос.
Андрей вспомнил, как весной пришел в конференц-зал на утреннюю конференцию для отчета по прошедшему дежурству. Немного задержавшись, он, дабы лишний раз не мелькать перед заместителем главного врача и профессором, занимающими места в президиуме, уселся на первое попавшееся свободное место с краю, тихо поздоровавшись с заведующей одного из отделений, сидевшей на соседнем кресле. Мария Семеновна всегда импонировала ему – добрая, отзывчивая и красивая женщина, обладающая поистине огромным запасом знаний по своей специальности, не раз приходившая ему на помощь в ряде различных случаев. По окончании последнего доклада заместитель главного врача попросил ее дать прогноз относительно трех больных, находящихся в отделении общей реанимации. Мария Семеновна, поднявшись с места, доложила о своем виденье, апеллируя цифрами и данными инструментальных исследований и лабораторных показателей. Она держала информацию в памяти, без труда извлекая ее из общего, ежедневно обновляющегося объема данных по остальным семидесяти пациентам. Когда она снова села, Андрей заметил на ее лице некоторые изменения, которые, как ему показалось, свидетельствовали о начинающейся простуде.
– Вы заболели? – спросил он участливо.
– Нет, – тихим, дрогнувшим голосом ответила Мария Семеновна, качнув головой. – Друг детства умирает в реанимации.
Да, это были не первые симптомы болезни, а уже не сдерживаемые слезы страдающего сердца. И она продолжала держаться, выхаживая совершенно посторонних, чужих для нее людей, не в силах сделать хоть что-нибудь для спасения дорогого ее душе человека…
На фоне клокочущего шума вскипевшей воды глухо щелкнула кнопка выключателя электрического чайника. Сделав себе кружку растворимого кофе, Андрей бросил взгляд на лежащий рядом телефон, чей индикатор настойчиво мигал зеленым светом, обозначая пропущенный вызов. Активировав сенсорный экран, он нажал навсплывшую иконку. Мама звонила. Видимо, тогда, когда он был в душе. Надо перезвонить. Но не сейчас.
Сейчас у него уже нет сил долго и доходчиво объяснять ей, почему они с женой все-таки разошлись и что послужило поводом для данного решения. И отвечать еще на множество вопросов, выслушивать ее советы и наставления. Наверняка попросит одуматься, не спешить и постараться все вернуть. Хотя возвращать уже нечего.