Ничего не вижу, ничего не понимаю, моё тело уже не моё. Уже не в укрытия, уже рядом. В ярости, не помня себя подбегаю к истрийскому магу и вонзаю штык от мушкета прямо ему в живот, после чего проворачиваю. Вместе с магом падаю на землю, начинаю бить его так беспощадно, как только могу, чтоб руки в кровь. Я уже и не слышу, как он начинает шептать слова заклинания. Да и мог ли я их понять, ничего никогда не понимал в магии.
Внезапная боль в груди, и вот я уже в воздухе, ещё секунда, и я падаю в прибрежных заросли около реки. Не могу встать, не могу подняться, пытаюсь ползти наверх. А на верху слышны крики, выстрелы, звуки битвы. Я видел, как на берегу шла бойня. Хартфортцы убивали истрийцев, а истрийцы хартфортцев. Бой уже давно перешёл в штыковую. Стихи выстрелы. Ещё недавно они были мальчиками, которые и не знали о существовании огнестрельного оружия, что только недавно пришло к нам на север. А сейчас все они, что те, что эти, стали кровожадными монстрами.
Выползаю наверх, и вижу, как истрийский командир какой добивает моего друга, Мэтью Джонса, с которым мы на Эту проклятую войну и отправились. Изверг бил Мэтью по шее каской, пока та не разорвалась, окатив истрийца кровью. После того, как мой друг детства была убит, умер и сам командир врагов. Он просто осел рядом, я увидел нож, торчащий из его бока. По иронии смерти они мерли так близко друг к другу, что казалось, будто один обнимает другого.
Кроме меня из нашего отряда не выжил никто, враг также не пережил устроенную им же бойню. Ради чего все это было, ради чего вся кровь и весь смерти? Зачем тот истрийский маг заживо сжёг мирных жителей. Ответ в моей голове был только один: банальная человеческая злоба, доставшаяся нам от природы. Это нечто заложенное в нашей крови, нечто, от чего мы бежим всю историю нашего мира, но все равно не можем избавиться. Мы бесконечно много говорим о морали, но я почему-то уверен, что тот маг ликовал, глядя на сгорающих людей.
С тех пор я осознал, что мир не делится на чёрное и белое, он и серым не является. Он чёрный, подобно самой бездне. И что бы мы ни делали, мы только красим все вокруг нас в чёрное. Чтобы в конце не осталось ничего, кроме темноты».
– Ну вот я и рассказал тебе свой следующий сон, надеюсь. Ты доволен, Джозеф. С тех пор мне ещё долго пришлось восстанавливать краски в Этом мире. А Это было не просто. Был один человек, который настолько окружил себя яркими красками, что застрял в их плену. Его Витольд Курц звали, как-нибудь расскажу тебе его историю. Как ни странно, он вернул часть тонов в мою палитру.
– Надо тебе было во флот идти. В море много красок. Сине-зелёная пучина, желто-красный закат. Тьфу, совсем с тобой как поэт какой-то говорить начал. Не к лицу это бывалому моряку.
– Странный ты все же.
– Не меньше твоего. Никак тебя не пойму. Единственное, что я понял, гона в жизни ты видел не меньше моего. Поэтому уважаю тебя за то, что не сломался.
– Такие