Ремень остановился. Эгвейн обернулась, – конечно же, наставница послушниц еще не закончила.
Сильвиана смотрела на девушку с выражением беспокойства на лице.
– Дитя мое, – спросила она. – Ты хорошо себя чувствуешь?
– Вполне нормально.
– Ты… уверена? Что творится у тебя в голове?
«Она думает, я потеряла рассудок от боли, – поняла Эгвейн. – Она бьет меня, а я хохочу».
– С головой у меня все в порядке, – сказала Эгвейн. – Я смеюсь не потому, что ты сломила меня, Сильвиана. Я смеюсь, потому что мое избиение абсурдно.
Лицо Сильвианы помрачнело.
– Разве ты не видишь? – спросила Эгвейн. – Не чувствуешь боли? Мучительной пытки – видеть, как вокруг тебя рушится Башня? Какое наказание с этим сравнится?
Сильвиана не отвечала.
«Теперь я понимаю, – подумала Эгвейн. – Я не осознавала раньше, что делали айильцы. Я думала, что просто должна быть сильнее, и это научит меня смеяться над болью. Но дело вовсе не в этом. Не сила заставляет меня смеяться. Понимание».
Допустить падение Башни, позволить распасться Айз Седай – боль этого уничтожила бы ее. Эгвейн обязана это остановить, ведь именно ей принадлежал Престол Амерлин.
– Я не могу отказаться наказывать тебя, – сказала Сильвиана. – Ты ведь понимаешь.
– Разумеется, – сказала Эгвейн. – Но напомни мне кое о чем. Что ты говорила о Шимерин? Почему Элайда забрала ее шаль и почему это сошло ей с рук?
– Потому что Шимерин согласилась и смирилась с этим, – ответила Сильвиана. – Она вела себя так, словно действительно лишилась шали. Она не боролась.
– Я не повторю ее ошибку, Сильвиана. Пусть Элайда говорит что хочет. Но это не изменит ни моей сути, ни сути любой из нас. Даже если она попытается изменить Три клятвы, найдутся те, кто будет сопротивляться, кто встанет против нее, кто будет держаться за то, что правильно. Поэтому, когда ты бьешь меня, ты бьешь ту, кто занимает Престол Амерлин. И это настолько нелепо, что заставит смеяться нас обеих.
Наказание продолжилось, и Эгвейн встречала боль, принимала ее и отметала как незначительную, с нетерпением ожидая, когда закончится порка.
Ей предстояло немало дел.
Глава 3
Правила чести
Авиенда вместе с сестрами по копью и несколькими разведчиками из Истинной Крови, затаившись на вершине поросшего травой низкого холма, наблюдала за беженцами внизу. Жалкое сборище представляли собой эти мокроземцы из Арад Домана: грязные лица, месяцами не знавшие воды, и исхудавшие дети, слишком голодные, чтобы плакать. Понурый мул тащил единственную тележку среди сотни изможденных людей. Все, что не уместилось на телеге, бедняги несли на себе, но вообще вещей, и тех и других, было немного. Доманийцы плелись на северо-восток по тропе, которую и дорогой-то назвать было нельзя. Возможно, в том направлении находилась деревня. А возможно, они просто бежали из неспокойных прибрежных земель.
Местность