Панов был с ним полностью согласен, потому как вместо подозреваемых имел короткий список тех, кто мог хоть что-то знать.
Первое, Анна Пахомова – по опыту субинспектора, домработницы часто расправлялись со своими хозяевами, чтобы прибрать к рукам их имущество, но имущества у умершего не было. Панов на первый раз с ней разговаривать не стал, поручил это Шмалько.
Второе, гражданка Лацис. Следователь Ядвигу Иосифовну опросил, но под дулом револьвера сделал это очень быстро и без деталей. Панов тоже не очень-то хотел с ней общаться и из списка свидетелей пока вычеркнул.
И третье, у покойного была племянница, дочь его брата Станислава, Елена Кольцова.
– Точно не врёт прислуга? – субинспектор натужно закашлялся, прижал кулак к груди, сильно надавил другой рукой, заставляя боль на время отступить. – Может, она или кто из её знакомых причастен? А то всё это распутывать, сам понимаешь, ни времени, ни средств нет.
– Да уж я с ней говорил, толку никакого, – Трофим поднялся. – Живёт в частном доме на улице Матросской Тишины, вместе с братом, инвалидом империалистической войны, тот совсем плох и никуда не выходит. Ещё жильцы у неё есть. Один, Василий Федякин, в возрасте, слесарь на ламповом заводе, я к ним в заводоуправление заходил, хвалят его. А другой, Травин Сергей, тот здоровяк, силач, я бы сказал, работает в гараже горкоммунхоза, что рядом с Каланчёвкой, и с Пахомовой дружит, по хозяйству ей помогает. Пахомова говорит, что интереса Травин к Пилявскому не проявлял, и знакомы они не были.
– Жильцы, значит? – Панов оживился. – С хозяйкой, говоришь, и силач? Вот что, братец, а давай-ка ты этого Травина и племянницу покойника, Кольцову, ко мне, но не сегодня, а скажем, послезавтра, в среду. Я с ними сам побеседую по душам, а там уж решим, стоит их к следователю отправлять или нет. Где, ты говоришь, они работают?
– Травин в гараже, а Кольцова учится, в университете.
– Вот и хорошо, позвони и вызови их. Только вежливо, они не бандиты какие, а советские граждане с полезной для нас информацией.
– Ух вы и завернули, Наум Мироныч. Как есть сделаю, а сейчас, позвольте, пойду? На Егерской, где налёт был на артельщиков, у пацана соседского милиционеры портсигар ворованный отобрали и отрез шерстяной, говорит, в мусоре копался и там вытащил. Прижать его надо хорошенько, наверняка знает что.
– Вези его сюда вместе с вещдоками, – Панов расписался на папке, – а это отдай Маше, пусть запечатает сургучом и отошлёт Введенскому. Может, и вправду Пилявский сам помер, всякое в жизни случается.
Глава 4
Ковров стоял посреди небольшого, в десять квадратных саженей, помещения, покачиваясь с носка на пятку. На его взгляд, для торговой лавки вариант был – хуже не придумаешь, а значит, вполне для дела подходящий. Стоящий на Ольховской улице двухэтажный каменный