– Кэдрле галимнэр, без кильдек[22]. Козыр-агаш – священное место людей из рода Кедра. Еще ни один ак-кул не видел его! Вы будете первыми!
– И что же в нем особенного? – желчно спросил Семен. – Наверное, обычное языческое капище, идолы там всякие…
– Каждое капище своеобразно, – попробовал я его урезонить. – Мы еще не видели ни одного телеутского места поклонения древним богам.
– Козыр-агаш – не наше священное место, – сказал Торбок. – Люди из рода Кедра называют себя сары-шор. Это один из самых старых и больших сеоков[23]. Они жили в этих горах еще до прихода моего племени.
– Зачем же ты привел нас к чужому капищу? – подозрительно спросил Торопчин. – Хочешь поссорить нас с татарами[24]?
– Дурак ты, Семен! – не выдержал я. – Торбок, наоборот, гордится своими соседями, уважает их верования.
– Ладно, извини, Степан, – Торопчин как-то сразу сник (хотелось верить, что от моей отповеди) и тяжело вздохнул: – Погорячился я что-то…
Мы обогнули небольшой холм, поросший березняком, и перед нами вдруг открылась совершенно круглая поляна, посреди которой рос великолепный, могучий кедр. Огромное, узловатое основание его указывало на весьма почтенный возраст дерева – никак не менее пятисот-шестисот лет. То есть, когда этот кедр был высажен здесь – а сей факт не подлежал сомнению, ибо в таком месте естественным путем он появиться не мог, – на Руси полыхала большая война между Рюриковичами и Ольговичами!
Священное дерево гордо раскинуло свои пушистые ветви, шатром прикрывшие круговую, тщательно утоптанную площадку сажен в двадцать шириной. По окружности площадки через равные промежутки стояли треугольные каменные останцы, явно обтесанные для единообразия. Издали останцы смахивали на зубы некой апокалипсической твари, погребенной под горой. С восточной стороны саженях в пяти от ствола кедра возвышалось собственно идолище – огромный истукан, вырубленный из целого куска скалы, быть может, уже бывшего тут изначально.
Внутренне трепеща перед величием капища, я обошел его за пределами утоптанного круга и встал перед фигурой древнего бога. Истукан был изображен сидящим, со сложенными на коленях руками ладонями вверх. Его грубое лицо, обозначенное лишь примерно, было обращено к вершине ближайшей горы, а во лбу зияло глубокое отверстие, формой похожее на ромб. Или глаз. Хотя остальные два глаза располагались как у человека, только имели квадратную форму.
– Что это за страшилище? – спросил за моей спиной Семен.
Ответить я не успел.
– Это Тенгри – хозяин Верхнего Мира, – спокойно и чуточку торжественно произнес голос Торбока.
– Ты говоришь о Небесах? – поспешил вмешаться я, опасаясь, что Торопчин опять сморозит