Северус и Нела Лиреа сидела вечером в большой комнате, украшенной по случаю объявления помолвки, которая официально предастся огласке на семейном ужине. Занавески шуршали под сильным ветром и сметали с пола легких слой пыли, который еще даже не успел осесть на деревянном настиле. Мебель и отлакированные туфли Северуса блестели под прожекторами ярких люстр и отсвечивали небольшими лучами в цветочные стены. Все так и трепетало от волнения наступающего вечера, но в глубине стен какая-то часть дома не могла смириться с внезапными переменами. Она будто олицетворяла то, что сейчас испытывает безутешное сердце Алинеи. Будто она так же была не согласна с судьбой и забивалась в угол от очередной несправедливости.
– Алинея, ну где же ты? Скоро прийдет наш гость! – Грозно протараторил Северус, выйдя к небольшой лестнице.
В это время девушка стояла напротив дверного замка и несколько минут, не двигаясь, держалась за ручку. Она заранее знала, что когда этот момент наступит, она обязательно остановится в последнюю секунду, чтобы насладиться последними законными мгновениями свободы. Алинея пыталась запомнить малейшую деталь, которая только могла произойти: дуновение ветра, шорох затейливых листьев или кроткое сердцебиение, которое выдавало внутренний протест. Если бы не отец, девушка бы простояла так еще несколько минут, несколько стрелок часов, которые могли бы стать для нее спасительным вздохом на огромной глубине. Но их у нее снова отняли, как тогда в библиотеке. Теперь Алинее придется привыкать к несправедливой черте безжалостной судьбы. Больше она не будет привносить никакой радости в повседневную жизнь и попытается затравить девушку до унизительных улыбок и отвратительных речей.
– Мне пора… – Алинея со скрипучим вздохом повернула ручку, и обдувающий ветер развеял волосы. Он сметал со своего пути слезы, застывшую печаль и едва заметный огонь. Неспешные шаги раздавались по коридору и проплывали мимо помутневших окон. В их отражениях Алинея видела незнакомку. Ничего больше не могло вернуть ей память о светлом прошлом, которое только недавно было реальностью.
Стеклянные слезы занавесом накрывали прозрачные глаза. Их черные омуты больше не казались глубокими и недосягаемыми. Словно сейчас