Зайдя на кухню, я плотнее зашторил малюсенький угол, через который проникал крохотный лучик света, и поставил чайник.
Достав единственную чашку, на автомате закинул в неё пакетик чая и уселся на стул, подтянув к себе ноги.
Повернув шею, я взглянул на полку с ключами, где меня ждала эта странная, но притягательная книга.
От неё, словно от поверхности закипающей воды, как будто поднимались еле заметные волны. Немного погодя они начинали бурлить, превращаясь в пузыри.
“ЩЁЛК”.
Вскипел чайник.
Встав, я наполнил чашку до краёв и, прижав руки к керамической поверхности, смотрел, как поднимается пар.
Достав телефон, я открыл заметки и начал писать: “Найти книгу «Отстойные полезные привычки»”… Палец завис над клавиатурой.
Приложив губы к чашке, я, слегка подув, сделал маленький глоток.
На телефон пришло уведомление. Отркываю месседжер.
“Какой-то хрен хакнул нашу систему”.
Следующее:
“Сервак лежит уже 10 минут, тебя где носит? Хи маст дай”.
Сделав глоток, я ещё раз покосился на книгу и тут же вспомнил, сколько денег осталось на счету.
Хрустнув шеей, я взял чашку и, на ходу щёлкая пальцами свободной руки, пошёл к компу.
Ладно, лишние несколько минут погоды не сделают.
Сажусь, закрываю глаза, на ощупь тыкаю на кнопку включения на мониторе и готовлюсь отрабатывать зарплату.
Всё время, пока я сидел за столом, меня не покидало странное чувство тревоги, и неспроста.
Глава 6
А этот хакер потрепал мне нервы.
Несколько часов подряд я латал дыры в системе и ещё столько же создавал новые защитные барьеры.
Чай давно остыл.
Поднеся кружку к носу, я брезгливо отпил.
С внутренней стороны чашки поверхность почернела.
Массируя виски, я прикрыл глаза.
– Он мне точно недоплачивает, – тихо сказал я.
Взяв со стола эспандер, я отвернулся от компа, уставившись на стену.
Обои сверху, свисая дугой, отклеились, оголив серый бетон.
На уровне глаз висели школьные грамоты по математике.
Все за первые места, остальные я выбросил.
Облокотив голову на подголовник кресла, я мысленно перенёсся в воспоминании в одну из олимпиад.
Лакированная парта, неудобный стул, внутренняя сторона стола, утыканная жвачками, чёрные полосы на линолеуме и задачки на скорость.
Это был мой мир, где я царь и бог.
Для меня ничто не представляло такого интереса, как нерешенное уравнение.
В тот день, однако, я облажался и вернулся к отцу с грамотой со скромным третьим местом.
– Не позорь меня, – сказал он и, скомкав грамоту, как фантик от конфеты, кинул её мне в лицо и отвернулся.
Я, всхлипывая, поднял с пола комок бумаги и поплёлся в комнату.
В тот момент я мечтал, что отец возьмёт меня за руку и скажет: “Сын, я люблю тебя”, – но моим мечтам не суждено было сбыться.
Вынырнув