А Леся бегала по дому, помогала матери в огороде, играла в куклы, ездила с подружками на велосипедах на реку и – наполняла дом солнцем.
Только один дед, время от времени появляющийся в доме и на базу, смотрел на неё хмуро и неодобрительно, стремясь к чему-то придраться и побурчать.
* * *
Спустя пару дней после торжественной встречи мы с Тимом и Леськой отправились в лес, который в Юрзовке называли Морановой Падью. Долго спускались в глубокую балку по узкой тропке, вьющейся на каменистой осыпи ракушечника и слоистого пирога опоки. Внизу было прохладно и сыро, исполинские, совершенно невероятные для степи деревья загущивали ущелье непроходимыми джунглями. Где-то ещё ниже журчал ручей, прогрызая себе путь в мягкой меловой породе. В балке спал утренний туман. Притихшие мы зашагали в мокрой траве, бренча пустыми бидончиками. Вроде как за земляникой, ну, а если не найдем, может, с грибами больше повезёт: где-то за балкой, «час ходу – не больше», Тим обещал лиман с шампиньонами – «сейчас самое время, вода уже почти сошла». А Леська божилась, что видела землянику, когда давеча гоняла со Светкой на великах в лес.
– Не сезон, вообще-то, – засомневалась её мать, но решила не спорить и снарядила промышлять.
В лесу царила первозданная тишина. Предчувствуя дневную жару, птицы лишь изредка лениво и негромко всвистывали и пощёлкивали. Ветра не было. Солнце, разгораясь, запустило лучи в туман, ощупывая мокрую траву и пригревая наши макушки. Мы остановились, заворожённые красотой мира, и замерли, стремясь как можно полнее прочувствовать волшебство и тайну рождения дня, которое ненароком подглядели. Я чувствовал огромную благодарность к тем силам, что позволили шумным суетливым людишкам приобщиться к чему-то обычно недоступному их пониманию и восприятию. Ведь наши чувства слишком ограничены, чтобы ощутить в полной мере даруемое. Мы и подарки-то эти замечаем не часто, поглощенные собой и своими мелкими заботами.
– Люблю утро, – сказала Леся, когда мы двинулись дальше. Мимолётное волшебство, подаренное нам, растаяло вместе с туманом и обычное летнее утро воцарилось в лесу. – Утром радостно, как на заре жизни. Кажется, что всё только начинается. Ближе к полудню это чувство пропадает. А вечером – грустно. День закончился, как маленькая жизнь. Он умрёт и никогда больше не вернётся.
– Ну, ты даёшь! – засмеялся я. – В твоём возрасте