– Слушаешь? – рявкнул он, но фыркнул, как конь и унял рык. – А что-то не видно, что слушаешь. Я сам-то тебя тут не ждал. И откуда такую тебя приволокли, и зачем – не мне судить… Но меня князь за тобой смотреть поставил. Ты не знаешь, кто такие степняки, ты не знаешь ничего про степь, про славу переднюю, про землю Руси. У вас там в Пскове с лешего на бешего княжий плащ вешают, да за варягами волочатся. Нюхать силы не нюхали, а всё пресмыкаются. Ты и сама-то варяжка. А ничего не видали там у вас. Что и за околицей мир есть. Знаешь, что плыть лето и зиму – а ромейскую землю не обплывёшь? Знаешь, что на востоке Сварог в небе на полдня раньше встаёт? А что норманны за тридевять земель ходили и чёрных людей видели, где вместо земли и воды песок горячий, хоть яйца вари?
Ольга слушала внимательно.
– А знаешь ты, что половина этого мира греческому Богу поклоняется, и что так стало вот-вот? Когда я ещё под лавку ходил, не гнувшись, так не было. Но скоро и нас этот Бог захватит. Или степь нас захватит. И будут тебя и меня гнать отсюда с шерстью козьей в пятки зашитой. А олово в рот лить. А девок, вроде тебя… Да ты, небось, всё о желторотом каком-нибудь думаешь? Остался у тебя там, на отчине, сопляк, ты и вздыхаешь. Куда там шерсть в пятках, да греческий Бог, когда он тебе при луне на ушко шептал? Да гори она огнём, земля киевская, а ты помечтай про соловья!
Ольга покраснела. Как это он угадал? Или все уже знают про Малко?
– Я уже не гожусь тебя наставлять, – тихо продолжил он, – раньше бы давно за волосы оттаскал, как суку за ухо. Что мне князь? Ты пока с ним вокруг огня не ходила, чашу не пила, да на ложе не ложилась. Тебя бы прищёлкнуть, как вошь на ногте. Да не успею замену найти на завтра. А тебе завтра слово держать.
Он отёр взмокший лоб и сел отдышаться на сундук.
– Теперь слушай.
Жирослав наставлял её до утра. Потом дал немного поспать, и до полудня прошла встреча Ольги с печенегом. Загылбай не знал, что перед ним ещё не княгиня, а невеста. Хотя и подивился её молодости.
– Если у вас даже дети такие мудро правят, то силён Киев, – заметил он, присаживаясь на подушку. Её привезли с собой из степи. Славяне не знали подушек, а там, где уже начинали узнавать, клали их не под ягодицы, а под голову, чем сильно смешили степняков.
– Хорошо ли ночевали гости? – спросила Ольга. Ей легко далось начать разговор без дрожи в голосе. Власть тут же опьянила её и осталось лишь не противиться. Это заметили все по блеску её сыро-зелёных глаз.
– Будет что рассказать, – ответил Загылбай, загнув угол рта, – в наших землях таких красавиц не сыскать.
Ольга проглотила отвращение, поняв, что печенегов развлекали молоденькими невольницами. Она холодно кивнула.
– Я рада. Но с чем же вы к нам пожаловали? Уж не на красу нашу глядеть, знаемо.
– Позволь сразу молвить, – сказал он и, получив добро, выдал на одном дыхании, – каган Игорь, как знает госпожа,