– Денис не обрадуется, – улыбнулся Стас.
– Никто не обрадуется если мы обосремся. Ну, почти никто.
– В смысле?
– Я изучил документы, что насобирал этот журналистишка. Я говорил, что там много информации?
– Да.
– Я был немного не точен. Сознательно. Не хотел, чтобы все осозновали размер жопы, в которую нас затягивает.
– Что, все еще серьезней?
Роберт грустно кивнул.
– Эта сволочь знает все. Понимаешь? Все! И это не блестяще проведенное расследование, не чудеса слежки. Это больше похоже на результаты интервью. Там такие вещи, которые человек никогда не бывавший в этом кабинете знать просто не может.
– Например?
– Некоторые заседания описаны как стенограмма.
– Прослушка?
– Ты издеваешься? У нас глушилки стоят на те устройства, которые еще не придуманы.
– Тогда получается… – Стас не договорил и ошарашенно посмотрел на шефа.
– Я тебе доверяю. Единственному, на сто процентов.
Стас никак не мог упорядочить в голове факты и сделать вывод. Не потому что не был сообразительным, а потому что просто отказывался верить в то, что такое возможно.
– Когда я впервые осознал истину, то выглядел примерно также, – успокаивающе сказал шеф. – Но факт есть факт. Других объяснений тут быть не может.
– Твою мать, – прохрипел Стас. – Но кто? Зачем?
– Два главных вопроса. И найти ответы на них я прошу тебя. Узнай, кто крыса. И почему эта паскуда решила макнуть нас мордой в дерьмо.
Глава 12. Ранее. Обряд 5. Алефтина Павловна
Любовь всей жизни. Как просто это сказать. Как сложно почувствовать. Практически невозможно быть уверенным. Она была.
Женщина взглянула на сгорбленного седого старика, кости которого буквально просвечивались сквозь кожу в неприкрытых одеждой местах. Дряблые руки, больше похожие на тонкие иссохшие веточки, покоились на подлокотниках инвалидного кресла. Согнутые в коленях ноги, которые жизнь покинула гораздо раньше их обладателя, склонились в правую сторону. Старик смотрел в окно. Он всегда любил смотреть в окно. Ему нравилось небо. Чистое и ясное или затянутое тучами. Неважно. Там было что-то неведомое, что-то волшебное. То, что могло исцелить. Не тело, но хотя бы душу.
Женщина с жалостью взирала на человека, с которым шла рука об руку несколько десятков лет. И видела перед собой лишь жалкую тень красавца, покорившего когда-то ее сердце. На глаза наворачивались слезы. Женщина быстро утерла их тыльной стороной ладони. Он не любил слез. В особеннности ее слез. Он был сильным. И сделал сильной ее. Она была благодарна ему за это.
Старик отвел взгляд от окна и взглянул на супругу.
– Скоро, – пробормотал он.
– Что? – не поняла она.
– Скоро твоим мучениям придет конец, – он сделал паузу. – И моим.
Женщина вздрогнула.
– Не смей так говорить.
– Я чувствую.
Он всегда читал ее как раскрытую книгу, но не до такой же степени. Стало страшно.
– Ты бредишь.
На