Хотя, возможно, такие болезни внешне не проявляются, откуда ему знать. Тогда тем более нужно держаться от этой особы как можно дальше.
– Хорошо. Но возможно вы ещё передумаете. – Марианна прикусила губу, потом щелкнула замочком сумки и протянула ему визитную карточку. – Я жду вашего звонка ровно два часа. Сейчас… – короткий взгляд на запястье, – одиннадцать пятнадцать. Если вы не позвоните до часу пятнадцати, я отправляюсь к Марку. А затем – к Федору. Варвару оставлю напоследок – все же мужчина в качестве спутника в такой поездке меня бы больше устроил.
С этими словами она встала и направилась к двери. И Иван готов был поклясться, что прямая спина и гордо поднятая голова – не демонстрация уверенности и независимости. Нет, это её обычная осанка, данная природой и внутренним ощущением своего превосходства. Ну и немного – занятиями каким-нибудь шейпингом.
***
Мари старалась не впадать в отчаяние. Этот мужик выглядел совершенно непрошибаемым и упрямым, как мул. Жуткий тип в шортах и порванной на плече футболке, да ещё и неряха – не квартира, а авгиевы конюшни. Впрочем, выбирать не приходилось, остальные вряд ли лучше. Да и что ей до его характера и манер – ей нужно было найти того, кто выполнит задачу, остальное – фигня.
Спала она ночью всего часа четыре – после того, как перерыла весь интернет в поисках местонахождения Шаман-горы и того, как к ней можно добраться. На Виталия рассчитывать было нельзя – если бы он узнал о цыганке и её словах, он бы немедленно потащил жену к психиатру. Уж в чем, в чем, а в этом Марианна была уверена. При всей любви к мужу, она успела его прекрасно изучить – сухой рациональный ум, контролируемые эмоции. Странно, но именно это ей в нем нравилось – уверенность в том, что он всегда может найти единственно верное решение и убедить других, что именно он прав. Поэтому ей придется молчать. Молчать и бороться в одиночку. Если, конечно, у неё есть шансы.
А если и нет, она все равно попробует. Потому что «беретта» в сейфе – это все же, как ни крути, а капитуляция. Куда лучше исчезнуть, сгинуть, оставаясь в памяти любимого живой, смеющейся. А не трупом с размозженным пулей виском.
Она так часто за последние двое суток представляла себя в роли мертвого тела, что начала относиться к этому вполне спокойно. В конце концов, к этому приходят все – рано или поздно. Ей вот выпало – рано.
Ехать никуда не хотелась, и два условленных часа она провела в машине – дремала, откинувшись на подголовник. От этого шея затекла, и когда её разбудил сигнал мобильника, она вначале не могла понять – звонок это или предусмотрительно включенный на час десять будильник.
Оказалось – будильник.
Этот упрямец Иван все-таки решил не ввязываться в сомнительное и мероприятие.