Но внутри меня росло беспокойство и предчувствие скорых кровавых событий. В ходе беседы я, как бы между прочим, заметил:
– Вполне верю тебе, что широкие массы испанского народа настроены радикально, и даже революционно…
– Допускаю, что интеллигенция, различные прослойки буржуазии и кое-кто из помещиков настроены антифеодально и антиклерикально…
– Но вот в чьих руках армия? От этого может многое зависеть в ходе дальнейшего развития событий, – с чувством тревоги я спросил у него. Хотя всё прекрасно и сам знал… Но хотелось услышать мнение со стороны… и от осведомлённого человека…
Альварес дель Вайо допил чашку чаю, поставил её на стол и, точно собравшись с мыслями, начал:
– Мне, товарищ Козырев, трудно ответить кратко… Разреши для начала и лучшего понимания осветить тебе положение с вооруженными силами в Испании несколько подробнее… как я себе это вижу…
Я с готовностью согласился, и Альварес дель Вайо сообщил мне следующее: Когда 14 апреля 1931 года в Испании была провозглашена Республика, армия представляла для неё серьезную проблему.
Основная масса испанского офицерства всегда вербовалась из полуфеодальных помещичьих кругов и отличалась крайней реакционностью. Численность военной верхушки была поразительна…
В том же 1931 году при общем контингенте армии в 105 тысяч человек на действительной службе состояло около 200 генералов и до 17 тысяч офицеров.
Иначе говоря, один генерал приходился на 500 солдат, а один офицер – на 6 рядовых.
Пропорция явно нелепая, если принять во внимание очень низкий уровень технической оснащенности испанской армии.
– А ведь сверх того имелись еще тысячи офицеров и генералов в запасе!, – воскликнул он.
Военный бюджет составлял почти треть всех государственных расходов. Являясь верной защитой церкви и помещиков, армия, точнее, её генеральско-офицерская верхушка представляла собой настоящее государство в государстве, и во главе её стоял сам король.
Не подлежало ни малейшему сомнению, что, если республика хочет обезопасить свою жизнь, то она должна сразу же уничтожить столь враждебное ей осиное гнездо.
– Сделала ли она это?, – задал мой гость риторический вопрос, на который попытался сам дать ответ:
– Только частично, половинчато…
– Первый военный министр республики Асанья пытался «реорганизовать» армию, однако, как типичный либеральный демократ, он не сумел проявить при этом ни достаточной твердости, ни последовательности.
– Я всё это помнил…, будучи тогда тут, – пронеслись у меня мысли.
– Вместо того чтобы начисто разогнать старую воинскую верхушку и создать новую из людей, дружественных республике, Асанья избрал путь гнилого компромисса, – возмущался мой собеседник.
Он предложил всем офицерам, не разделяющим республиканских взглядов, добровольно выйти в отставку с сохранением полной