– Дискуссию об этом я вести не могу, – заявил чиновник протокольного отдела, – я лишь передал то, что мне поручено. Должен также сказать, что германское правительство конфисковало в качестве военных трофеев все советские суда, оказавшиеся в германских портах.
Я поинтересовался, – о каком числе кораблей идет речь?
– Точно не знаю, – сказал он и тут же, злорадно улыбаясь, добавил: – Кажется, в советских портах нет ни одного германского судна…
Вернувшись в полпредство, я рассказал это всё… и наш военно-морской атташе подтвердил, что да… 20 и 21 июня германские суда, стоявшие в советских портах Балтийского и Черного морей, в срочном порядке, даже не закончив погрузки, ушли из советских территориальных вод.
– А у нас на это не обратили внимания, – растеряно сказал моряк и добавил:
– Буквально накануне войны в Рижском порту скопилось более двух десятков немецких судов. Некоторые только что начали разгружаться, другие еще не были полностью загружены, но 21 июня все они стали сниматься с якоря. Так начальник Рижского порта, почувствовав недоброе, задержал на свой страх и риск немецкие суда и немедленно связался по телефону с Москвой.
Он сообщил о создавшейся зловещей ситуации в Наркомвнешторг и попросил дальнейших указаний. Об этом было сразу же доложено Сталину.
Но там видимо, опасаясь, как бы Гитлер не воспользовался задержкой нами немецких судов для военной провокации, распорядился немедленно снять запрет на их выход в море.
– Наверное, по той же причине не было дано и соответствующих указаний нам… да и капитанам советских судов, находившихся в германских портах, – грустно добавил Деканозов.
Что же касается предложения об обмене, то реакция всех наших дипломатов, когда они узнали о предложении гитлеровцев, была единодушной: мы решили категорически отклонить обмен на равное число лиц.
При следующей встрече в министерстве мне было поручено заявить, что мы решительно настаиваем на том, чтобы всем советским гражданам было разрешено покинуть Германию.
Лица, интернированные вне германской столицы, должны быть доставлены в Берлин и переданы нашему консулу. Что я немедленно и сделал…
На протяжении нескольких дней оставалось невыясненным, какая страна будет представлять интересы Советского Союза в Берлине.
Между тем нельзя было терять времени, так как я лично прекрасно понимал, какая трагическая судьба постигнет советских граждан, если им не удастся вернуться на Родину вместе с дипломатическим составом посольства.
Надо было все же найти путь для связи с Москвой и донести им наше положение…
Задействовать нашу берлинскую агентуру для этого мы посчитали чрезмерным и опасным…
Нужно было действовать через посольство одной из нейтральных стран…
Но как передать весточку? Ведь теперь посольство было наглухо отрезано от внешнего мира.
Ни одному человеку не разрешалось