– Сковорода хоть и ворчал, но отдал. Хотел я наши табуретки и стол взять, да Лагунцов отговорил, мол, этого добра и здесь достаточно. В самом деле, я у завсклада всё получил: и скамейки, и табуретки, и два маленьких столика – себе, да и вам в спальню.
До сих пор Борис как-то не осмеливался спросить про Катю и, не видя её, подумал, что, если она и приехала, то поселилась где-нибудь с сёстрами. Но, едва он зашёл в спальню, чтобы сбросить грязную гимнастёрку и надеть чистый китель, как понял, что, Катя не только приехала, но, кажется, и решила жить с ним в одном доме. На стене рядом с его шинелью висела и её шинель, а в углу на табуретке лежал её вещевой мешок.
Борис спросил Игнатьича, собиравшегося на кухню за ужином:
– Шуйская тоже приехала?
Тот усмехнулся в свои рыжеватые с сединой усы:
– А как же! Конечно, приехала. Она целый день в операционной провела, в палаты ходила, перезнакомилась со всеми, кто тут оставался. Да вот она и сама идёт, сейчас сама вам всё расскажет.
И действительно, только Игнатьич отворил дверь, как в неё вбежала раскрасневшаяся, весёлая, но в то же время смущённая Катя. Она остановилась у дверей и, исподлобья поглядывая на Бориса, спросила:
– Ты не сердишься, что я оставила свои вещи у тебя? Я хотела поселиться у старших сестёр, в землянке у них места много, но Мертенцева сказала мне: «Что же вы, так и будете врозь жить? У нас тут так не принято! Мы ведь знаем, что вы с товарищем начальником живёте». Я чуть не провалилась со стыда. И откуда это всё известно?..
Борис во время этой речи, чувствуя себя неловко, стесняясь присутствия Игнатьича, не знал, что и ответить. Тот, видимо, заметив это, поспешно вышел из дома и плотно закрыл за собой дверь.
– Ну, Боренька, милый мой, ведь это хорошо, что мы будем с тобой вместе! Теперь уж я не буду бегать к тебе украдкой, как в медсанбате. Здесь все считают меня, если не настоящей, то военной женой, и потому я думаю, что могу поселиться у тебя. Понимаешь, – торопилась она, не давая Алёшкину ни времени, ни возможности что-либо возразить, – когда я приехала и представила свои документы начальнику канцелярии товарищу Добину, он чуть презрительно и снисходительно посмотрел на меня и в упор спросил: «Вы что же, жена товарищу майору будете?» Я даже немного растерялась, но потом набралась смелости, а, может быть, и нахальства, и прямо ответила: «Нет, не жена, но жить с ним мы будем вместе. Вам этого достаточно?» Он хотел смутить меня, а после этого ответа смутился сам! Конечно, он не ожидал такой прямоты от меня, ведь именно он оформлял твои документы и, выправляя аттестат, прекрасно знал твоё семейное положение. Я это понимала, потому так ему и ответила. Он за мою прямоту, кажется, меня уважать стал. Ты на меня не сердишься?
Они сели рядом на одну из скамеек, стоявших у стола. Она немного испуганно и встревоженно посмотрела на всё ещё молчавшего Бориса.
– За