Короче, выпили по пятьдесят два раза. Закусили малосольными огурчиками, колбасой привезенной «Московской» варено-копченой, шпротами. Заели картошечкой. И замолчали. На столе уже не было почти полбутылки этого самого виски, а разговор не клеился. Хотели разговориться все, но не шло. Вспомнили про школу. Про то, кто кому и за что морду бил. Кто где теперь. Вспомнили, как встречались в студенчестве. Как Григорий, а он был уже выпускник, помогал дружкам, молодым заочникам, сдавать контрольные и прочие задания. Как поселял их в своем общежитии, когда они приезжали на сессию. Помянули родителей. А дальше не клеилось.
Профессор опять сказал про испорченных генными продуктами тараканов, про «никотин яд». Остальные сказали долгое «да-а-а-а» и опять замолкли.
Не выдержал Валерка:
– Мужики, чего мы как неродные. Как нерусские! – Он полез под стол и достал из принесенной, аккуратно свернутой тряпичной сумки джинсового цвета, лежавшей на всякий случай возле табуретки, здоровенную, литра на два, бутылку.
Бутылка, как гербовая печать, плотно встала на стол.
– О, вот это по-нашему, ― повеселели все. Николай со звуком откупорил. Аккуратно положил белую пробку из-под шампанского рядышком и налил по полной.
Чокнулись, и содержимое лихо улетело в глубь организмов. Григорий запил водой. Остальные занюхали хлебушком. Закусили огурчиками. Похвалили их.
Чтобы не омрачать процесс, Николай тут же снова заполнил стаканы.
– Между первой и второй перерывчик небольшой, – дружно произнесли трое родственников. Все снова чокнулись и поставили пустые стаканы на прежние места. Беседа оживилась. Виктор поднял палец, подмигнул, взял на колени председательский кейс, щелкнул замками и вытащил здоровенный шмат сала, предварительно нарезанный на тонкие до розоватой прозрачности ломтики. Вытряхнул из полиэтиленового пакета на стол. Пахнýло чесночком, перчиком, еще чем-то пряным, не городским, настоящим и вкусным. За салом последовала буженина, окорок, балык из сома и копченая стерлядка. Как все это уместилось в кейсе, Георгий Степанович сразу не уяснил. Понял несколько позднее, когда на стол оттуда же явилось еще две бутылки кристально чистой жидкости медового цвета с красными стручками перца на дне. У председательского кейса одна сторона была гармошкой, отчего его размеры изменялись раза в четыре по мере заполнения или опустошения.
«Удачная конструкция», – подумал профессор.
Николай тоже засуетился и достал из своей сумки пакет. На столе появилась кровяная