Она вытащила документы из камина, стряхнула с них золу и начала читать. Пробежав глазами несколько строчек, она почувствовала, как пересохло в горле и внезапно стало нечем дышать.
Наверху первой страницы были написаны две фамилии: «Эрондейл/Лайтвуд».
Она знала, что совершает нехороший поступок, даже преступление, но имя «Лайтвуд» жгло ей глаза… Если семье Анны грозят какие-то неприятности, она должна узнать, в чем дело.
Страницы были рассортированы по годам: 1896, 1892, 1900. Ариадна просмотрела бумаги, и ей показалось, что ее затылка коснулась ледяная рука.
Отец записывал не суммы потраченных или заработанных денег; он описывал события. События, к которым имели отношение Эрондейлы и Лайтвуды.
Нет, не события. Ошибки. Упущения. Проступки. Здесь были зафиксированы все действия Эрондейлов и Лайтвудов, которые, по мнению отца, вызвали различные проблемы и неприятности; все, что могло считаться проявлением безответственности, неосторожности, некомпетентности, было описано в этих заметках.
12/3/01: Г. Л. отсутствовал на заседании Совета без объяснения.
6/9/98: Обор. в Ватерлоо говорят, что У. Э./Т. Э. отказались от встречи, из-за чего пришлось закрыть Базар.
8/1/95: Глава Института Осло отказывается встречаться с Т. Э., ссылаясь на ее происхождение.
Ариадне стало нехорошо. Большая часть этих «проступков» была мелочью, ничтожной ерундой или слухами; сообщение о том, что глава Института Осло не захотел встречаться с Тессой Эрондейл, одной из добрейших женщин, известных Ариадне, было отвратительным. Этому человеку следовало сделать выговор; но вместо этого ее отец внес этот эпизод в список «грехов» Эрондейлов.
Что это такое? Что задумал ее отец?
В нижней части стопки было что-то еще. Лист кремовой почтовой бумаги. Не заметки – письмо. Ариадна развернула письмо и не поверила своим глазам.
– Ариадна?
Девушка быстро сунула письмо за корсаж, прежде чем обернуться к матери. Флора стояла на пороге, нахмурив брови, и сурово смотрела на дочь. Когда она заговорила, в ее тоне не было и следа прежней теплоты, с которой она обращалась к Ариадне внизу, в холле.
– Ариадна, что ты здесь делаешь?
2. Серое море
Серое море и черные скалы, Грохот прибоя и инея хруст, В сердце моем одно имя осталось, Больше оно не слетит с моих уст.
Когда Люси окончательно пришла в себя, за окном по-прежнему шумел прибой, а свет зимнего солнца был таким ярким, что она сразу зажмурилась. Она села в постели так резко, что закружилась голова. Но Люси твердо решила, что больше не уснет, не потеряет сознание, не вернется в то темное, пустое место, где не было ничего материального, только голоса умерших.
Девушка отбросила полосатое шерстяное покрывало, под которым спала, и спустила ноги с кровати. Первая