– Боргар! – воскликнула она, когда я влетел вместе с ней в воду, распинывая сверкающие брызги и разгоняя испуганную рыбу.
Лили взвизгнула, стоило мне рухнуть на колени и, наклонив ее к рябящей поверхности, начать зачерпывать большие пригоршни, вливая в пахнущий горькой сладостью ротик.
– Бор…
Бульк. Кашель. Новая порция. Бульк. Кашель, более надрывный. Ужас заставлял меня вливать в Лили всё больше воды. Но она не глотала ее! Выплевывала с кашлем! Это доводило меня до отчаянья.
– Лили, пей! – зарычал я.
Глупая! Глупая имилта! Как же мне ее спасти, если она сопротивляется? Продолжая кашлять, Лили яростно захлопала по моим рукам, выплескивая из них воду.
– Нет! Пей!
Но она не просто не стала пить, а начала отворачиваться.
– Лили! – в отчаянье крикнул я, обхватывая ее затылок.
Однако имилта извернулась и отклонилась. И последующая реакция женщины страшно удивила меня. Продолжая кашлять и держать руку на груди, она вдруг рассмеялась. Быть может, так на нее действует яд лабраха? Нет. Я не позволю ему погубить мою Лили…
– Нет, Боргар. Хватитпересань, – с новым взрывом хохота увернулась она от моей руки. – Сёхорошо! Яноготакихсела. Супокосяздоровяк.
Лили вдруг жестами начала изображать, будто откусывает что-то в своей руке, а затем со странным довольным мычанием погладила себя по животу.
– Хорошо. Лимонхорошо.
Слово «хорошо» значило нечто положительное. Это мне удалось уловить. И тут я понял. Она питается лабрахами? Как такое может быть? Это слегка успокаивает меня. Может, поэтому у нее волосы такого неестественного цвета, а тело мягкое и совсем не имеет волос?
– Лили не больно? – обеспокоенно спросил я, пальцами ощупывая ее шею, которая уже давно должна была раздуться и посинеть, если бы яд лабраха подействовал на нее.
– Не ольно, – попыталась повторить Лили мою речь, отчего у меня перехватило дыхание.
Она хочет говорить со мной на языке аш-дар? Это привело меня в восторг.
– Больно, – с радостью повторил я, выделив пропущенную букву.
– Больно.
– Да, – широко улыбнувшись, согласно кивнул я.
– Да, – скопировала она следом.
Ее старание заставило мое сердце Воли петь от счастья. Бережно обхватив маленькое красивое лицо ладонями, я склонился чуть ближе к ней.
– Ты умница, Лили. Если ты начнешь понимать меня, не будет счастья большего для моего сердца.
– Да. Больно, – вновь повторила она на аш-дарском, обхватывая меня за кисти и убирая от своего лица, вызвав во мне легкое разочарование, а затем задала вопрос на своем: – Чтоэозначит?
– Что? – не понял я.
– Больно. Чтоэто?
– Что означает больно?
– Больно. Чтоэто?
Думаю, да. Она наверняка хочет знать значение этого слова. Другого предположения у меня всё равно