Вот все и затихли, и замерли в себе, не смея нарушить тишину, при этом косясь взглядами друг на друга, выискивая там такую инфантильную наивность, кто сбрендит и посмеет себя признать самой неряшливой и без шанса на хоть что-то, что называется сгладить углы твоей неотёсанности, дурочкой, на которую без сожаления в сторону её настоящего, прошлого и конечно, будущего не посмотришь, ожидая приговора со стороны импресарио Антонио. В чью сторону теперь смотреть не хочется уже по другой, куда как более резонной причине, своего признания первой страшилы и непричёсанной уродины, кому не то чтобы требуется его кардинальное вмешательство в её внешнюю и личную жизнь и обстановку в себе, а ты своей всей прошлой жизнью без стеснения, преступлением против женской красоты и неряшливостью поведения, на это всё прямо напрашиваешься.
А Антонио, несмотря на это и ни на что одновременно, как может только гениальный художник и мастер импрессионист (а вот откуда взялся этот его месседж, импресарио), прохаживается мимо них, и своим пристальным вниманием бросает в дрожь, подвергает стрессу и депрессии каждую из гражданок, у которой он вдруг останавливается и по их внешнему виду пытается выяснить, насколько она подходящая персона на звание первой чувырлы.
Но вот, наконец, звучит его голос: «Вот ты идёшь со мной», и получается, что выбор сделан в сторону…А сейчас всем вокруг, в момент раскрывшим свои глаза на ту из них, кто всё это время в себе скрывала свою жизненную неустроенность и у неё не было чувства вкуса и баланса в построении в себе модели хотя бы представления о красоте, но мастера и гуру красоты Антонио не обмануть, он насквозь тебя и всё это в тебе видит дорогая Кристина Рамзесовна, стало категорично интересно посмотреть на эту скромницу Кристину, кто столько, как оказывается, от них всех скрывала, и начать про себя возмущаться насчёт того, как обманчив мир и его отдельные представительницы. Которым, можно сказать, открываешь свою душу и сердце, пока тут сидишь в ожидании своей очереди, а они потом выясняется, вон какие не простушки, а коварнейшие создания, готовые на самую последнюю подлость, лишь бы пройти впереди тебя без очереди.
– Ещё притворилась скромницей, паскуда. Мол, не обращайте на меня вашего внимания, я из себя мало что представляю, и я его не стою. И гадина обманула. – Нет предела возмущения всем отодвинутым по времени на приём к импресарио Антонио гражданкам. – И что в ней такого увидел и нашёл гуру Антонио? – и понять ничего не могут все эти невоздержанные на своё раздражение гражданки. И за