«В 1895 году Сосо показал свои стихи известному грузинскому литератору князю Илье Чавчавадзе. Пять из них были отобраны для публикации в литературной газете «Иверия», шестое появилось на страницах газеты «Квали». А стихотворение «Утро», по рекомендации Ильи Чавчавадзе, вошло в букварь для грузинских детей:
Раскрылся розовый бутон,
Прильнул к фиалке голубой,
И, лёгким ветром пробуждён,
Склонился ландыш над травой.
Пел жаворонок в синеве,
Взлетая выше облаков,
И сладкозвучный соловей
Пел детям песню из кустов:
«Цвети, о Грузия моя!
Пусть мир царит в родном краю!
А вы учёбою, друзья,
Прославьте Родину свою!»
– В букварь для грузинских детей вошло стихотворение «русского человека грузинской национальности», – сказал я
– Да ты сталинист, – с удовольствием сказал Саша.
Он был хороший экономист, его постоянно звали в академию наук, но – он уже попробовал «банковских» зарплат (сам так с горечью шутил); не было пути назад – в Царство Божье СССР… Путин тогда ещё не был президентом, кажется.
Или уже был, но всё ещё хотел «войти» в Европу.
– Почитай свои стихи, поэт из Санкт-Петербурга. – сказал он.
– Из Санкт-Ленинграда, – поправил я.
– Ну, опять началось, – протянула Лена. – Опять пьянка до утра.
– Конечно! – хором восхитились мы с Сашей (её прозорливости).
И я начал читать.
Так потрескивает новострой, притирая свои сухожилия.
Или женщина, что в постели чужой свои глаза протирает.
Или змея, коли из кожи сухой.
Или земля, когда континенты рожает – заново!
Нарождается новый мир.
Старый Рим погружается, Вечный город недолгий.
Я Сатир козлоногий и, конечно же, пьяный…
Но являются новые и опять очень смертные боги!
Нарождается новый мир.
И опять мир сражается с миром,
Изменяется как бы и грядёт в обрамлении грома…
Что четвёртому Риму козлоногий и пьяный Сатир?
Даже если (о чудо!) однажды восстал он из гроба.
И потрескивает новострой.
Но Полярная, как и была, путеводна звезда!
А на куполе мира как всегда моя флейта и чаша цикуты.
Что Сатиру четвертые римы и их лилипуты?
Даже менее чем суета.
– Моё любимое, – сказал Саша.
– Умно больно, – сказала Лена.
Мы тогда думали, что Россия больше не возродится. Это действительно было больно; но – думать-то думали, а и о чуде не забывали.
– Надо сходить на «пятак», – сказал Саша. – Пора пополнить припасы.
– Я могу, – сказал я.
– Сиди уж, соседей распугаешь «мордой лица», первый встречный мент в околоток утащит, вызволяй потом, – сказала Лена.
И вот здесь я вспомнил