Теперь задача – не забыть всё перечисленное, и ещё тысячу не названных пунктов.»
О да, это хорошо – понять; только теперь против нас мощь пятидесяти государств: всё возвращается на круги своя, к началу времён: мощь Орды несравненно выше силы Русской земли, мощь Рейха (и объединённой им Европы) несравненно выше силы СССР… Если бы не Царство Божье (СССР ли, Святой ли Руси).
Так что, опять уповаем на чудо?
Вспомнилось мне вот что: когда Саша ушёл спать, и мы остались с Леной на кухоньке. Никто не мог тогда предположить, что Лена останется совсем одна (об этом я расскажу в другой раз); никто не мог предположить, что эта женщина, сидя напротив своего избитого и пьяного гостя, заговорит с ним о чуде.
– Ты знаешь, я так люблю Сашку, – сказала она.
– Знаю, – сказал я.
– И Сашка меня любит.
Саша (почти) услышал. И не сказал:
– Если бы не Ксюха, я бы давно от тебя ушёл.
Ксенией звали дочь Лены и Саши. Очень красивая девчонка. Очень популярная в своём районе. Она подсядет на героин, и в одну из своих ломок, когда Саша не даст её денег на дозу, зарежет его.
Нанеся двадцать три удара кухонным ножом.
Но это всё в будущем. Хорошем таком будущем. А в нашем плохом (для меня) прошлом я не ответил своему московскому другу:
– Никого бы ты не оставил.
Саша (почти) услышит и согласится. Мы с ним много гуляли по Москве, пьянствовали в книжном магазинчике Ad marginem на Павелецкой (так называемая элитарная литература), где директором была одна из его любовниц, бывшая студентка Лит. института им. Горького; а когда Инкомбанк разорился, вместе мчались среди ночи к банкомату, успеть снять последнюю зарплату ещё одной его любовницы.
А пока в нашем (плохом для меня) прошлом Лена сказала:
– Я так люблю Сашку.
Прекрасное вчера.
– Я в меру глуп, – сказал я. – Если бы я был глуп безмерно, я был бы в этом мире гармоничен.
Лена промолчала. Она не спрашивала меня о любовницах своего мужа. Что поделаешь, все мы всё ещё люди, дети Дня Восьмого.
Саша, которому всё же не спалось, вернулся к нам.
– О чём вы тут? – спросил