«Как там?» – понимающе спрошу я, как всякая любопытная женщина, ждущая комплимента. «Как везде», – почувствую, как хочется ему ввернуть проклятую рифму к этому слову, поэт. «Как же ты меня достал». – «Иди-ка ты в баню». В баню я старался ходить раз в неделю, в общественную, где голые мужики собираются на одном этаже, а голые женщины на другом, чтобы посмотреть на себе подобных, схлестнуться вениками и пообщаться без галстуков. Конечно, веселее было бы смешать их всех в одну большую семью, но пара хватало и без этого. В парилке царило бабье лето: кружатся листья, ветки стегают по спине, по ногам в урагане мелькающих рук. Кроме того, разговоры о политике так или иначе скатывались к женщинам, которые в это время находились этажом ниже. После болтовни о женщинах говорить, как правило, было не о чем, все замолкали, только яростнее хлестали вениками друг друга.
– Как ты?
– Вроде бы ничего, только пусто как-то в жизни.
– Ну так суббота, восемь утра. Ты чего так рано вскочила? – возился муж с кофе, когда я вошла на кухню, завернутая в простынь.
– Ты встал, и сразу похолодало в постели, будто одеяло забрали.
– Пойдешь со мной в баню? Там тепло.
– Меня пугают большие скопления голых людей.
– Двое – это уже скопление?
– Если ты про нас, то, несомненно. Скопление противоречивых чувств.
– Я бы сказал, полов.
– Ладно, давай спать, муж.
– Как скажешь, жена.
– Оля! Оля! – заревел зверем на улице мужской голос. Он ворвался в мой сон, он уничтожил его. Я открыл глаза темноте. – Оля, где ты? Я знаю, где ты живешь, – продолжал сотрясать тишину рев. – Я реально тебе позвоню.
– Что за урод? – проснулась жена.
– Отстреливать надо таких.
– Отстрели, пожалуйста.
– Оля, – на этот раз на распев отозвался мужчина.
– Гормоны играют.
– Почему именно на нашей улице?
– Оля! Оля! Оля! – прокатилось троекратное по двору, все еще не теряя надежды найти свою Олю.
– Эй ты, долбо… иди отсюда на х… – открылся окном чей-то разбуженный рот.
– Отстрелили. Кто-то опередил меня.
Во дворе воцарилась тишина.
– Ушел, – прошептала Шила, переворачиваясь на бок.
– Оля! Оля! – Словно эхо предыдущих криков, голос отдаленно воскрес в соседнем дворе.
– Неужели это так близко? – почувствовал я, как улыбнулась Шила.
В нашей пленке жизни я не видел ни одного неудачного кадра, как