Нет! Хватит! Непроглядная тьма заставляла воображение рисовать самые невероятные картины. Надо было успокоиться. Ведь такие кости могли быть у лосей или косуль. Однако подлое сомнение подсовывало другие варианты, задавало новые вопросы, и на них ответа не было.
Почему костей было так много? Он буквально сидел на них! Вот ещё одна, чуть поменьше, давила в бедро, дальше – вторая… Надо было встать. Это было невыносимо. Левая рука покалывала. Затекла, отлежал… Ладонь медленно опустилась к бедру и легла на гладкий полукруглый камень. На него можно было опереться и встать. Но при первом же нажиме он хрустнул и сломался. Обломки больно впились в ладонь. Пальцы нащупали рядом ещё один голыш, но не стали опираться на него, а прошлись по кругу, ощупывая поверхность.
Чёрт! Это был череп. Вот почему он сломался! В ушах повторился ужасный хруст. Богдан передёрнулся. Однако звук не исчез, и даже немного усилился. Теперь это был не хруст, а низкое, грубое рычание; и оно медленно приближалось. Зверь находился где-то совсем рядом, в ноздри ударил резкий, отвратительный запах гнилого мяса. На мгновение в голове даже вспыхнул образ длинных острых клыков с капающей слюной, дрожащей верхней губой, и сморщенным носом.
Надо было встать, как можно быстрее… однако ноги не слушались. Руки тоже безвольно повисли и только пальцы отчаянно сжимали огромную кость, не в силах сдвинуть её с места. Шаги зверя были всё ближе. Он прыгнул вперёд и впился зубами в плечо; затем стал трясти изо всех сил, пытаясь вырвать кусок мяса острыми клыками. От ужаса Богдан закричал. Страх, настоящий животный страх взорвал мозг изнутри и выплеснул в тело последние остатки адреналина. Он несколько раз дёрнулся и затих.
Звук раздражённого человеческого голоса достиг ушей не сразу. Кто-то громко кричал и был явно недоволен. Затем голос приблизился, и в лицо снова пахнуло страшной вонью. Зверь безмолвно продолжал рвать тело на части, а человек стоял рядом и что-то кричал… Может, на него тоже напали? Его тоже укусил тигр или шакал?
Внезапно тонкая полоска света разрезала мрак прямо посередине правого глаза, и в мозг ударила резкая острая боль. Как стрела. Молочная пелена никак не рассеивалась. Над ухом слышалось рычание. Плечо продолжало трястись, и именно это постепенно расширило узкую щель между веками.
Боль усилилась, глаз приоткрылся, и неясные очертания наконец стали обретать свои чёткие контуры. Зубы у зверя оказались выщербленными. Клыков не было. Это был не зверь, хотя воняло явно изо рта. Нос был плоским, с провалом посередине. Маленькие, узкие глазки с нависшими над ними безволосыми бровями готовы были разорвать его на части, но, видимо, одного желания было мало. Это был человек. Он тряс Богдана за плечо. И что-то требовал. Однако ответа получить не мог.
Память медленно возвращалась