Дремучее сердце. Екатерина Иртегова

и я тебя слушаю. – С кривой ухмылкой гостья насмешливо оглядела Альбину.

      – По какому вопросу?

      – А то не знашь ты. Дурой прикинешься?

      – Попрошу вас сбавить тон. Мы с вами не на ты. И вообще, я школьная учительница вашего ребенка, и вы…

      – Потаскуха ты.

      – Простите?

      – Ты что, думала, к Артуру пойдешь, и никто не узнает об этом?

      – О чем вы говорите? Какой Артур?

      – Ходила. Ходила, стерва. – Мария Ивановна, не церемонясь, сделала шаг, и, схватив Альбину с силой за руки, задрала платок до локтей. Запястья, словно диковинные браслеты, опоясывали фиолетовые, синие и желтоватые пятна синяков.

      – Ах ты ж! – Чуть было не замахнулась, но передумала.

      – Не ваше дело это. Ни к кому не ходила я. Уйдите. А то на помощь позову.

      – Кого? – Нападающая выжидающе замолкла. С крыши мерно и редко застучала капель.

      – Уйдите. И больше не приходите. – Альбина, было, отступила и попыталась закрыть дверь.

      – Уйду. И ты уйдешь. Из нашей деревни. Ишь ты, приехала она! Артур – наш. Не вздумай больше сунуться к нему, иначе… Ну, не буду говорить пока. Не ходи девка. По-хорошему прошу пока что. Ты пришла и ушла, а у нас тут своя жизнь, давно налаженная. Не вписываешься ты в неё. К нему и так кто-то ходит, не наша, видать. – Мария Ивановна заговорщически понизила тон, вдруг расстроившись. – А кто, откуда – не знает никто, как не допытывались. Да только чумной он потом, после дней этих, не с нами. Дёрганый весь, как будто сам бабой становится. Но, с нами-то, – взбодрившись и подбросив повыше грудь с обоих сторон, ожила вновь, – в себя быстро приходит. Но ты, – палец, призванный если не пристрелить, то как минимум повредить даже сквозь воздух, – ты лишняя точно! Здесь свой мир. Дрянь ту как найдем, волосья-то повыдергаем. Но ты уходи. Пока подобру поздорову, от него сама. Хочешь детей наших учить – учи. А в остальное время не высовывайся. Предупредила.

      Альбина было открыла рот, но полная квадратная фигура Марии Ивановны на удивление быстро пройдя тропу от избы до сельской дороги, почти исчезла в морозной дымке.

      – Еще и это. За что? – Альбина, вытирая слёзы розами и лепестками на платке, подобрала с пола брошенное на пути к текстам после обеда, пальто. Из него с деликатным стуком что-то выпало. Палочка корицы. Поднеся ледяными пальцами к носу, втянула запах так, словно это был любимый ребенок, которого не видела месяц. В животе потеплело, губы сами собой поплыли в улыбку, и зеленый бегемот шепнул на ухо, что тексты – их ведь можно доработать. Просто – не всё сразу. Продолжай.