За то время, пока они говорили, собралась гроза. Огромная брюхатая туча, тяжело вздыхая, ползла над землей. Город замер, приготовился, напрягся, готовый обнять, сжать страшную темную толстуху в своих шершавых, каменных ладонях и слиться с ней в шумном ливне и грохоте огненных колесниц…
И такой же мрачный, как эта туча, ехал Василий Петрович. С ненавистью глядел он на приготовления к разгулу и бесчинствам. Первые капли бесстыдно и сочно пролились на стекло. Небо отворилось огненно и жарко, и страстно захрипела, с треском распарывая на себе черное платье, огромная туча в объятиях бетонного исполина.
* * *
Иван Александрович стоял у окна и внимательно смотрел, как струится и хлещет вода по стеклу, когда вошел Василий Петрович.
– Ну, как идут поиски? – не поворачиваясь, спросил он у помощника.
– Я из крематория, шеф.
– В такую погодку только по крематориям и разъезжать. Что-то вы зачастили туда, – Иван Александрович повернулся. – Опять видели тот же катафалк?
– Нет, не видел, но дело тут совсем в другом…
– В чем?
– Вчера, после шести вечера, похоронили, не открывая гроб, только одного мужчину.
– Кого?
– Вас, – Василий Петрович теперь прямо глядел в глаза шефу.
– Гм-м… – промычал шеф и отвел глаза. – Значит, буду долго жить, – сказал он. – Вы думаете, это был Андрей?
– Да!
– Кто хоронил?
– Родственники. На том самом катафалке, – совсем мрачно и как-то обреченно-зло произнес Василий Петрович.
Они замолчали. Опять распороло огненным ножом небо и покатилось к горизонту гулами, сметая все на пути.
– С киностудии? – наконец спросил шеф.
– С киностудии, – тихо ответил помощник.
И снова тишина втиснулась между ними. На этот раз молчание длилось долго. Иван Александрович, отвернувшись, смотрел в окно на льющуюся по стеклу воду. Василий Петрович неловко переминался.
– Что ж, спасибо, вы свободны, – донеслось до него от окна.
– А что будем делать?
– Звонить, – Иван Александрович обернулся к нему. – На киностудию. Я вас позову.
Помощник вышел. А Иван Александрович, постояв еще у окна, наконец медленно отошел от него. Сел за стол. И, подняв трубку, стал набирать номер.
За окном косо и тяжело летела стена дождя. Мостовые кипели. Капли с сильным дробным стуком грохотали по стеклу. Тра-та-та-та-та… раздавалась короткая очередь. Это ветер мятущийся нервно барабанит скользкими пальцами…
– …Вы что, с ума сошли? – грозно прорычала трубка. – Да мне голову снесут, если я сунусь с такой просьбой…
– Если мы не попадем на студию, то расследование вести дальше бессмысленно. Его «похоронили» люди с киностудии…
– Знаете, дорогой Иван Александрович, вы слишком пристрастны к миру. Что значит похоронили? У вас есть доказательства, улики? Ведь неизвестно, кого похоронили. Вы сами сказали, что похоронили