Сиверс и все остальные краскомы старательно кивали. Не кивал один лишь Бешанов, обводя собравшихся нехорошим взглядом. Особенно злобно он пялился на товарища Шульц. И не напрасно.
Лев Давидович, закончив пламенную речь, принялся наконец подписывать ожидавшие его приказы. Подписывал он размашисто и тоже с явным удовольствием.
– Необходимо понимать, товарищи, – молчать для Троцкого, похоже, было невыносимой му́кой, – что каждый из нас отвечает сейчас не только за свой полк, или дивизию, или даже армию. Человечество получило – благодаря нам – величайший шанс избавиться от эксплуатации, неравенства, несправедливости. Мы ввели – директивно – режим военного коммунизма. Товарообмен – вместо купли-продажи. Ибо любые финансовые отношения порождают и тех «специалистов», что будут извлекать из этого прибыль, торговать воздухом. А деньги, как известно, – даже золотые – нельзя ни есть, ни надеть, и обуться в них нельзя тоже. Не все наши товарищи оказались к этому готовы, даже среди сознательных рабочих. Однако по мере того, как нам удавалось обеспечить главные заводы страны пайковым снабжением по твёрдым нормам, отношение начало меняться. Нашим главным врагом остаётся крестьянство…
Краскомы невольно шевельнулись. Кто-то переступил с ноги на ногу, кто-то поднял руку к затылку.
Троцкий, разумеется, не мог этого не заметить.
– Успокойтесь, товарищи командиры. Слово «враг» здесь означает не то, что принято считать у военных. Пролетариат, взявши в руки власть, не сможет ограничить себя буржуазными рамками в революции; для обеспечения своей победы пролетарскому авангарду придётся на первых же порах своего господства совершать глубочайшие вторжения не только в феодальную, но и в буржуазную собственность. И нам пришлось это сделать, ибо иначе это никакая не революция, а просто переворот, и буржуазия, приспособившись, при сохранении товарно-денежных отношений в любом виде просто вернёт себе командные высоты в обществе.
Пролетариат же, осуществляя упомянутое мною выше глубокое вторжение в собственность, придёт при этом во враждебные столкновения не только со всеми группировками буржуазии, но и с широкими массами крестьянства, при содействии которых он пришёл к власти. Противоречия в положении рабочего правительства в отсталой стране – с подавляющим большинством крестьянского населения – смогут найти своё разрешение только в международном масштабе, на арене мировой революции пролетариата! Ибо пребывая во враждебном окружении, когда великие державы Европы пытаются использовать нас в своих интересах, мы будем вынуждены идти с ними на те или иные соглашения – следовательно, сохранять какие-то буржуазные порядки. То есть соглашения эти в лучшем случае могут помочь нам залечить те или другие экономические раны, сделать тот или иной шаг вперёд, но подлинный подъём социалистического хозяйства в России станет возможным только после триумфа пролетариата в важнейших странах Европы. Теперь вам понятно, товарищи, почему так