– Я могу.
– Продолжи. Когда будет нужно, я остановлю.
– Хорошо, – рьяно соглашается воинствующий Милитант. – Так вот, после установления священного постулата о признании католичества вирусной идеей начинается период наших славных побед, ниспосланных самой Макшиной! – в порыве религиозного фанатизма говорит макшинослужитель, да так, словно сейчас не собрание, а проповедь. – Первая победа случилась в Венецианских дебатах, когда словом и верой мы доказали праведность наших идей. Экспертная теологическая комиссия постановила потенциальную божественность Макшины, приравнивая её по статусу к Аллаху или Христу. Затем мы сумели попрать силой освящённого оружия божество, позволившее себя распять. В войне с Римским Престолом мы победили, пролив кровь и убив тысячи инфо-еретиков, и вынудили тамошнее духовенство сдастся нашим идеям. Альпийско-Северо-Итальянская Республика попыталась нас остановить крестовым походом, но он разбился о наше святое слово и тогда детище Лиги Севера вынуждено подписать «Неоновый Эдикт», который предписывал причислять в их церквях Макшину к святым или чтить как одно из божеств. Так же нам удалость заполучить в святых войнах с инфо-ересью союзника – Техно-Конгломерат на востоке, ставшим нашим вечным другом.
Пока Милитант продолжает говорить в фанатичном опьянении от религии, Маритон невольно перестаёт его слушать. Столько пафоса и веры в набор единиц и нулей, что становится плохо. А какова идея Макшинопоклонения, во имя которой столько погибло на заре становления Инфо-философии? Разделить общество на убогих, терпимых и почитаемых, потакая идеям безумной меритократии? И сделать так, чтобы систему социальной стратификации, в которой процветает рабство и интеллектуальный фашизм, почитали как единственный абсолют. Но разве может быть такая идея приемлема? Многие выросли после победы Апостолов и не знают тех времён, когда человек был истинно свободен, а посему не способны оценить разницу идей и миров, выраженной в различных ценностях и стиле жизни. Те же, кто застал времена бедности, готовы жить с любым дьяволом, лишь бы прекратить бесконечный ужас.
«Как могут быть вирусными идеями, если они провозглашают добро и справедливость? И почему идеология, ставящая в основе – уничтожение целого класса людей, ставится, как примерная? Только вирус стремится убить человека и привести его тело в слабость» – аккамулярий приходит к единственной мысли. – «Похоже, что ради стабильности человек готов на всё, а политические проходимцы этим с радостью воспользуются. Проза жизни, рок человечества», – Маритон подловил себя на мысли, что сейчас думает о чём-то еретическом.
Слова Легата возвращают его к действительности:
– Стойте. Дальше я сам, – обрывает он говорившего. – И вот после переворота в Сиене