Вика на кухне гремит холодильником, типа выбивает из него еду. Ну-ну. Дима прибавляет громкость на телефоне и растворяется в голосе лектора, удобно уместившись на диване, раскинувшись на нем, как морская звезда. Перед закрытыми глазами проносятся колоссальных размеров пространственные пустоты, изредка озаряемые звездами, вокруг которых вращаются холодные глыбы планет. «Они похожи на шарики для пинг-понга», – проносится у Димы в голове. Может, и сам он представляет из себя нечто вроде шарика, что запущен ударом божественной ракетки. Если следовать законам настольного тенниса, то он должен стукнуться о стол, соприкоснуться с материей, так сказать, а что затем? Направиться в сторону небес? В платоновский эйдос или еще куда-то? Что находится по ту сторону материи? Вот разрежешь ты эту ткань, это полотно, на котором атомы, протоны, кварки, нейроны, электроны, мюоны и все такое, в чем сам черт ногу сломит, прорвешься через эту бессмысленную вереницу элементарных и фундаментальных частиц – и что ты увидишь? Куда вырвешься? Ведь не может все быть просто сборищем какого-то микроскопического дерьма, что даже точного местоположения не имеет, если верить ученым. Вот взять тот же электрон – у него нет никакой орбиты, по которой он вращался бы вокруг атома, как говорят учителя физики пятиклассникам, нет, он имеет лишь поле вероятностей, в котором он может находиться, то есть, таким образом, он как бы находится и везде и нигде. Или я что-то не так понимаю? И я должен поверить, что я из этого состою? Из каких-то частиц, у которых даже пространственного местоположения нет? А почему тогда у меня, у огромной структуры, что из этих самых частиц слеплена, это самое местоположение есть? Или мое поле вероятностей – это время? Типа я одновременно в прошлом, настоящем, будущем – и одновременно с этим нигде? Это было бы не очень как-то. Но, может, так оно и есть? Ведь и правда, где я? И тот я, который был секунду назад, если его уже нет, был ли он вообще? И насколько я теперешний реальнее того я, который пил чай двадцать минут тому назад?
– Спишь? – спрашивает Вика, вынимая из правого уха Димы наушник.
– Еще нет, – отвечает он щурясь, глядя на наклонившееся над ним блинообразное лицо.
– Пожелаешь детям спокойной ночи тогда?
– Да, конечно.
Дима идет в детскую, ощущая, как сердце его тянет куда-то вниз лебедка тоски.
– О, папа, – говорит Андрюша со своего яруса двухэтажной кровати. Он спит наверху. Дима сидит с зеленым динозавром, а Ксюша внизу раскрашивает раскраски. Дима приглядывается к картине, которую необходимо заполнить палитрой цветов, и видит там деревенский дом, возле которого на зеленой лавочке лежит толстенький улыбающийся кот. За домом цветут подсолнухи. А еще колодец там стоит. Рядом с колодцем ведро с тянущейся