– Если так пойдет и дальше, то у мамы в этом году новых роз не будет вовсе.
Тамара Ильинична еще не знала, какой крах поджидал ее замысел. Мариша никак не решалась сказать матери об истинном положении дел. И просто откровенно врала маме, что розы прекрасно прижились, растут и даже скоро собираются цвести. На самом деле черенки были не жильцами. Это понимала даже Мариша с ее более чем скромным садоводческим опытом.
Оглядев с укором оставшиеся в живых четыре относительно зеленых шипастых столбика, Мариша тяжело вздохнула и перешла к следующим питомцам. Тут дела шли получше. Анютины глазки даже выпустили крохотные бутончики. Турецкая гвоздика взошла дружно и так же дружно продолжала расти. Цвести ей было еще рано. В лучшем случае цветки могли появиться лишь к осени или уже на следующий год. Осенние хризантемы взошли. И даже хосту Тамаре Ильиничне удалось вырастить из семян.
– Вот только розы подвели, – огорченно пробормотала Мариша. – А ведь именно их мама мне и велела беречь пуще глаз своих. «Пусть все остальные погибнут, лишь бы розы были в порядке», – так она сказала.
– Очень красивые сорта, – восхищенно говорила мама. – Настолько красивые, что ты, Мариша, себе даже и не представляешь. Редкие! Уникальные! И каких трудов мне стоило раздобыть эти черенки! Противная Лариса буквально изводила меня обещаниями целый год! Сколько подарков я ей перетаскала. Сколько ее жалоб на мужа, на детей, на невестку, на зятя я выслушала! Представь себе, я ей даже в магазин за покупками бегала! Словно у меня своих дел нету. До сих пор удивляюсь, как у меня хватило терпения вынести все это! Но когда эти розы зацветут, они все окупят! Все затраты и все унижения! Верь мне!
И вот теперь розы, ради которых были принесены нешуточные жертвы, собирались подлым образом погибнуть.
Мариша вздохнула, еще раз окинула критическим взглядом свой огород и пошла в ванную. Нужно было привести себя в порядок перед вечерней встречей с Толстым. Девушка еще не решила, сама ли она пойдет на эту встречу или поручит кому-то из своих помощников. Но на всякий случай решила выглядеть хорошо. Как говорила ее мама – Тамара Ильинична, – «если на голове красивая прическа, то и настроение как-то сразу становится лучше».
В ванне Мариша пробыла долго. Сначала она нежилась в душистой пене, потом терла себя скрабом, скоблила пятки пемзой, а потом умащивала всю себя детским молочком для тела, который предпочитала всем самым дорогим средствам. Именно после него кожа сверкала так, словно изнутри исходит сияние. Потом она возилась с волосами, которым, как казалось Марише, в последнее время не хватало блеска.
Дед позвонил как раз в тот момент, когда Мариша закончила все процедуры, накинула банный халат и в последний раз кинула удовлетворенный взгляд в огромное – от пола до потолка – зеркало в золотой раме, которое стояло