Года ещё не прошло, как они с Михаилом похоронили отца. Среди ценностей, оставленных детям, был наперстный крест, очень похожий на святыню Стефана Великого, но всё же не сам он, а очередная копия. Такие кресты, большего или меньшего размера, были у епископов, диаконов, иереев, святителей и прочих священнослужителей христианского вероисповедания в большом спросе. За свою жизнь при дворе князя Владимира Старицкого ювелиру Владимиру пришлось выковать не менее сотни похожих крестов: золотых, серебряных и медных, то оставляя святыню в первозданном католическом виде, где крест четырёхугольный, а распятие с опущенной головой и руками и ликом Иисуса страдающим, то переиначивая на православный манер – шести, а то и восьмиугольной формы, с косой нижней планкой для двух нескрещенных ног, прибитых каждая отдельно, вскинутой головой и руками, распахнутыми навстречу верующим. В те времена чёрный люд нательных крестов не носил, оставляя эту привилегию религиозным чинам. Однако, благоволением князя Старицкого у крестового мастера Владимира, его детей и внуков тоже были такие энколопии, из серебра и с каменьями меньшей цены, однако формой, ликом и выгравированными заповедями сличные со знаменитым крестом молдавского Господаря.
Год 1573 выдался скудным на урожай, и по этой причине Фёдор решил продать крест, оставшийся от отца. Именно на нательный крест, а не монисты и бусы, какими тоже торговал потомок кузнеца и ювелира, обратил внимание один знатный вельможа из Литвы. Прохаживаясь по Опочкинской ярмарке по рядам, мужчина в длинном плаще буквально выхватил энколопий с прилавка.
– Откуда он у тебя?
Продавец, страшась гнева, стал юлить, придумывая, что вещь прибыла из Константинополя. От репрессий и деспотизма Грозного русское общество обнищало, в том числе и духом. У народа без морали и веры не стало общности и каждый выживал самостоятельно, как мог, боясь проронить лишнее слово и лишний раз казаться кому-то на глаза. Ливонец был одним из приближённых Андрея Курбского. Он купил крест, а через месяц приехал за Фёдором. При тайном свидании последний и пересказал давнюю легенду отца о двух крестах. Андрей Курбский поверил этому рассказу и тут же выложил её Стефану Баторию, славному воеводе из Трансильвании, так мечтавшему о литовском троне. Оба мужчины были крайне заинтересованы в том, чтобы настоящий крест послужил Марии Старицкой.
Геополитические события тех лет касались Марию Старицкую, казалось бы, относительно, однако описать их стоит, чтобы понять, что за интерес был к этой женщине сразу у нескольких важных исторических мужей той эпохи. В 1572 умер главный враг Ивана Грозного литовский король Сигизмунд II, и польский