– И эти пять лет – самые ужасные в моей жизни, – отчеканил Кир. – Лучше еще раз пройти войну, чем пережить то, что пережил я.
В кабинете повисла напряженная тишина. От люстры разливался мягкий свет, но даже он не сгладил морщины на лице капитана. Короткая бородка делала Нагаева похожим на фавна, не хватало только рожек. А глубоко посаженные глаза блестели от жалости, и Кир с трудом гасил поднимающийся в нем гнев.
– Давай сменим тему. Скажи магистру, что умолял меня на коленях, потом шантажировал и угрожал, но я – непробиваемая бестолочь.
Август растрепал ладонью темно‑каштановые волосы:
– Так и скажу. И особенно подчеркну, что ты – бестолочь. Гасить такой талант в спиртном… – Он кашлянул, уставился на шахматы и съел слоном пешку друга.
– В следующий раз приглашу в гости Давида, – буркнул Кир, – шах и мат, Август.
Капитан уставился на шахматную доску и стукнул себя по лбу:
– А почему Давид? Он же немой. – Горечь от поражения прошла быстро.
– Вот именно.
Кир замолчал, вглядываясь в размытый силуэт луны за окном. В такие ночи трудно бороться с воспоминаниями. Дождь тревожил старые раны, вытаскивая наружу гной. И будь Кир проклят, если когда‑нибудь они заживут.
– Известно, почему сектанты убили французскую семью? – Кир переключился с собственной боли на чужие страдания.
– Без понятия. Это закрытая информация. Знает только магистр и приближенные к нему.
– Значит, ты уже не в совете? – Кир удивленно вскинул брови и посмотрел на потемневшее лицо Нагаева.
– Давно как, – Август скривил губы в подобие улыбки. – Добровольно ушел пять лет назад.
– Не знал, – Кир сделал глоток коньяка. Слова капитана вызвали в душе щемящие чувства. – Спасибо.
– Не хотел тебе говорить. Ты был тогда вне себя, поэтому я промолчал. Не за что благодарить, Кир. Я просто не вынес чувства ответственности. Хотя окончательное решение принимал не я, все же косвенно вина за их гибель лежит и на мне тоже. Даже порывался выйти из Ордена следом за тобой, но не смог перечеркнуть семейную историю.
– И правильно.
Тревожный стук в дверь прервал ностальгический разговор.
– Ваше Сиятельство. – В приоткрытую дверь заглянул седовласый старец, одетый в ливрею серого цвета.
– Входи, Николай. Что‑то случилось? – Кир поставил стакан на стол и выпрямился в кресле.
Бледное лицо дворецкого, взъерошенные волосы, которые обычно тщательно уложены. Весь его вид напрягал.
– Ваше Сиятельство. Там девушка… нищенка. Мы пытались выпроводить ее, но она умоляла о встрече с вами. Потом заговорила на французском и потеряла сознание.
– Не цыганка? – Кир нахмурился.
Ночные посетители ни к чему хорошему не приводили.
– Нет, господин. Скорее француженка. Что прикажете делать, Ваше Сиятельство?
– Где она сейчас?
– Мы отнесли ее в малую залу для гостей. Но, если хотите, сейчас же перенесем.
– Нет, –