– Добрый день, Артем Григорьевич! – кивнул я в ответ. – Откуда пельмешки?
– Из магазина, вестимо! Пока ты на посвящении красовался своей личностью, я туда метнулся мухой. Постой, а ты такой личностью красовался? Какая-то она неопрятная, местами даже грязная, – Зинчуков показал пальцем на пару пятен на рубашке.
Ну да, драка не обошлась без пятен. Где-то прислонился, а может и вовсе коснулся стенки невзначай.
– Нет, это уже потом… Пришлось провести дискурс. Про реальную жизнь и прочее, – хмыкнул я в ответ.
– Хоть без повреждений?
– У меня да, а рубашка… А рубашка отстирается.
– Про оппонентов не спрашиваю, раз живой и без повреждений. Они хоть живы?
– Да, когда я уходил, то дышали. Да ну, – отмахнулся от внимательного взгляда. – Я всё сделал по уму, сперва чутка поддался, а потом быстро закончил. Всё по психологии…
– А-а-а, расслабил ребят, а потом накостылял, – хмыкнул Зинчуков. – Подленько, но со вкусом.
– А трое на одного – не подленько?
– Не, ну за это и руки стоило переломать, чтобы научить чести и достоинству. Ладно, скоро будут готовы, – кинул Зинчуков взгляд на плиту, где в кипятке варились крупные пельмени. – Это тебе в благодарность за гостеприимство сготовил.
– Замок взломали?
– Там всё легко, – отмахнулся Зинчуков. – Потом как-нибудь научу. Вот сейфы вскрывать, это трудно, а тут…
Я кивнул и пошел переодеваться. Всё-таки уличная одежда есть уличная. А общаться и разговаривать лучше в домашней обстановке. Майка и трико тоже имелись в моем гардеробе, поэтому вскоре на кухне сидели двое мужчин крайне пролетарского вида и лопали пельмени.
Обошлись без водки, так как Зинчуков только покачал головой, когда я предложил за встречу и за поступление. Остановили выбор на кефире, который тоже оказался в холодильнике. Похоже, что Зинчуков увидел бедственное положение студента и внес свою лепту в виде овощей, фруктов и галантереи.
Мне было не до готовки, так что я привык обходиться малым, но вот Артема Григорьевича такой расклад явно не устраивал.
– Мужчина должен питаться хорошо. А то вдруг война, а ты нежрамши? Поэтому, Мишка-Борька-Сенька, пока я тут, я буду в роли твоей мамы. Заменить не заменю, но полноценную еду готовить буду. Заодно и тебя кое-чему могу научить. Ведь умеющий готовить муж – это же клад для жены! – наставительно проговорил Зинчуков в паузе между пельменями.
– А как надолго вы ко мне? – спросил я.
– На неделю, потом дальше. А что, уже надоел? – хохотнул Зинчуков, отламывая хлеб.
– Да нет, товарищ майор, живи сколько нужно. Я только компанию вряд ли смогу составить. Тут только вот какая проблема – нас на картошку пошлют. Так что вряд ли буду радушным хозяином.
Я уже успел выяснить, что в семидесятые годы в СССР продуктом массового потребления советского человека был картофель, и его уборка была всенародным делом. Колхозам хватало сил только посадить овощи, а убирали их всем миром: студенты,