«Не раскрывай, не говори ни слова ни о чем из этого,
чтобы не постигла меня из-за тебя сотня печалей!
В конце концов проявятся следы этого,
когда придут знамения, о милая!»
890 В тот миг со стороны площади крики
донеслись от людей, наполнился [ими] воздух.
Царь от страха выскочил наружу тут же
босой: «Что это за гвалт, а?
Со стороны площади что это за шум и вопли,
что от ужаса перед ними шарахаются джинн и див?»
Сказал ‘Имран: «Да продлится жизнь нашего царя!
Это народ израильский радуется за тебя!
Дарам царя они радуются,
пляшут и хлопают в ладоши».
895 Сказал [Фир‘аун]: «Ладно, пусть будет так, однако же
подозрениями и сомнениями я основательно наполнен».
[О том, как] Фир‘аун испугался того крика
«Этот глас душу мою изменил,
от горя и печали горькой меня состарил».
Все приходил и затем уходил царь,
всю ночь, как беременная женщина во время родов.
Всякий раз говорил он: «О ‘Имран, меня
сильно потрясли эти вопли».
Не было смелости у ‘Имрана несчастного
рассказать о соединении с супругой,
900 Что жена ‘Имрана к ‘Имрану прокралась,
дабы звезда Мусы появилась.
Каждый посланник, когда входит в лоно,
звезда его на небосводе восходит.
[О том, как] взошла звезда Мусы (мир ему!) на небе, и о стенании звездочетов на площади
На небе появилась та его звезда —
ослепление для Фир‘ауна, его хитростей и козней.
Настал день, сказал он: «О ‘Имран, пойди
разузнай о том гвалте и том крике!»
Отправился ‘Имран к той площади и сказал:
«Что это был за гвалт? Царь не спал!»
905 Каждый звездочет с обнаженной головой, разорванной одеждой,
подобно соблюдающим траур, поцеловал землю.
Как у соблюдающих траур, голос их
был охрипшим от криков и одежда темна.
Бороды и волосы вырвали, лица расцарапав,
посыпав на голову прах, с глазами, полными крови.
Сказал [‘Имран]: «Полно, что это за волнение, в чем дело?
Разве дурное знамение подает злополучный год?»
Извинились они и сказали: «О амир,
нас длань Его предопределения пленила!
910 Мы столько всего сделали, а счастье потемнело,
враг царя появился и одолел.
Ночью звезда того мальчика взошла явно
на чело небосвода, к нашему ослеплению.
Засияла звезда того пророка на небе,
мы же стали проливать звезды [из глаз] от рыданий».
С сердцем радостным, весел ‘Имран, но из притворства
руками по голове бил, [восклицая]: «Ах! Разлука!»
Притворился ‘Имран гневным и недовольным,
пошел, как безумный, лишенный разума и сознания.
915 Притворившись косноязычным, заговорил,
речи весьма грубые произнося