С рассветом мы с Шахмад вышли из леса, здесь заканчивалась его граница. Я прощался с ним, зная, что моя перемена или смерть вернет меня снова сюда. И лес как будто чувствовал меня, провожая шорохом своих листьев и поклонами ветвей, поглаживая мои ноги мягкой травой с пронесшимся игриво волной ветром. Шахмад смотрела на меня опечаленным взглядом. В ее молчании была лишь боль, какую она ощутила в той пещере, как некогда она чувствовала ее всем своим сердцем, понимая того, кто рядом с ней. Солнце уже садилось, когда мы пришли в низовье реки, которая огибала с трех сторон город Урук, осветив багряным цветом стены города, которые окружали ветхие лачуги земледельцев, а длинные поля злаковых культур простирались вдоль искусственных ирригационных каналов. При виде меня низкорослые люди в старых набедренных повязках, погоняя различных домашних животных между узких улочек, расступались в стороны и что-то бормотали друг другу, смотря на меня с любопытством. Подойдя к высокой стене, что была украшена фресками с изображениями людей и животных до самого верха, я поднял свой взгляд от изображения к изображению, все выше. Лики царей и богов с расправленными крыльями, как у птиц, возвышались над нами. Два стражника в кожаных защитных доспехах перекрыли нам дорогу.
– Передайте, что Энкиду пришел.
Один из стражников на стене махнул рукой, и тяжелые деревянные ворота начали медленно открываться. За стенами были высокие ротонды и ряд мраморных обелисков, постройки, украшенные фресками и статуями. Виноградники опутывали широкие улицы; торговцы на волах развозили разнообразную утварь в своих телегах. Впереди возвышалось величественное здание с высокими белыми колоннами, что удерживали своды следующих в несколько этажей. Вокруг искусственного водоема, что был выложен разноцветной мозаикой, стояли зеленые пальмы, и пение на них птиц на мгновение перенесло меня в мой лес. Мы прошли между колонн, и нам навстречу вышел человек в яркой тунике, борода которого украшала его подбородок, словно обелиск.
– Ты свободна. – Человек махнул рукой, украшенной множеством перстней.
Шахмад приостановилась, посмотрев на меня, и, накинув на свою голову белую накидку, медленно начала спускаться по каменным отшлифованным ступеням. Человек повел меня по широкому проходу, который то и дело изгибался между гранитных колонн, пока перед нами не открылись большие позолоченные двери тронного зала, стены которого украшала мозаика с изображением бога Энки, что создал великую реку и мир вокруг нее, а высокие скульптуры, стоявшие по всему залу, запечатлели ушедших царей и богов,