В Уруке нас встречали как победителей и героев, покоривших хранителя – жестокого Хумбабу. Бревна, которые мы привезли с собой, плотники зацепили в упряжку с буйволами и потащили в свои мастерские, чтобы украсить храм новыми вратами. Когда мы шли по вымощенной дороге к стенам Урука, жители торжественно забрасывали нас листьями множества цветов, и они застилали весь путь, по которому мы шагали. Мы обливались потоками славы, что смешивалась в криках и преклонении перед нами с лучами солнца, играющего на наших высоко поднятых лицах.
С заходом солнца Гильгамеш устроил пир в честь победы. На широкой площади под открытым небом были раскинуты столы в несколько рядов, накрытые всевозможной утварью, что еще дымилась после печей и костров; повсюду доносились приятные запахи. Знать и землепашцы собрались за одним столом, распивая крепкие вина; воины и ремесленники находили общий язык от этих яств и дурманящих напитков. А жены военачальников переглядывались с блудницами, что бродили между рядами; разнося в кувшинах крепкие напитки и разливая их, они смиренно улыбались им. Гильгамеш, умывшись и надев на себя яркую позолоченную тунику, причесав свои власы, источал мужскую силу и красоту своего стана; он величественно спускался по мраморной лестнице зиккурата к гостям. Я стоял рядом с ним, как его темная тень, смотря на пирующих гостей.
Один из знати прокричал:
– Тост за богоподобного царя Лугаля Гильгамеша, что одолел разбойника Хумбабу, разбив его войска в кедровом лесу! А кедр тот древний, аннуков жилище, предстанет пред нами дверьми в храм Урука, где Уту его озаряет, и победы он Гильгамешу в дальнейшем вещает! – он закричал еще громче, и гости присоединились к нему, подняли свои бокалы, ударившись ими, расплескивая вино.
– Мои братья и сестры! Я хочу еще добавить к сказанному тобой, Априм. Я царь, что реки и горы пересек, дабы с врагом сразиться и секире богов в плоть кедра вонзиться. С ним рядом его братья шагали, и спину царя они прикрывали. Так пусть разольется по ним же та слава, что льется с ваших уст. Но я преклоняюсь пред братом моим, что стоит в стороне и так нелюдим, а сила его под стать исполину, которого аннуки держали в зеленой долине. – Гильгамеш наклонил передо мной свою голову и протянул мне второй бокал. Все восторженно закричали.
– Ввезите дар царю Урука. И пусть та сила, что в клетке томится, богоподобным будет в смирении храниться.
Буйвол, потряхивая головой, тащил за собой скрипящую повозку. Стоявшую на ней клетку сверху скрывала серая мешковина. Априм демонстративно сорвал ткань и отшагнул в сторону. Внутри клетки разъяренный лев, рыча и оскаливая свои белые зубы, бросался на окружающих, которые держались в стороне и с любопытством наблюдали за ним.
– Вот этот зверь сразил двух ловчих звероловов, а третьего лишил руки. Но мы-то знаем, кто способен усмирить столь буйный нрав.
Все перевели свои взоры на Гильгамеша.