– Что ты?.. – Наташа сделала шаг к брату, но Михаил вскинул руку в предупреждающем жесте – и провалился под лёд, без крика и единого вздоха. Шум ярмарки проглотил скрежет ломающегося льда. Остолбенев, Натали потеряла равновесие; ноги подкосились, она упала на лёд, ушибив ладони. На мгновение показалось, что она оглохла: шумы внезапно исчезли, она точно знала, что кричала, но не слышала своего голоса. Как в немом кино, которое так любил Николя, Натали видела, как брат пытался выбраться, но лёд крошился под его руками, стоило только Михаилу опереться на него. Натали отчаянно поползла к Михаилу, но тут её схватили за плечи, вздернули на ноги, потащили как можно дальше от промоины. Какие-то мужики, незнакомые, пытались добраться до Михаила, но, чем ближе они подбирались к разлому, тем меньше решимости в них оставалось. Начала собираться толпа.
– Локтями, локтями себе помогай!
– Ой, мамочки…
– Миша! – Натали вырвалась из удерживающих рук, устремилась к брату, но её снова оттолкнули в сторону. Секунды летели стремительно. Движения Михаила замедлились, его пальто окончательно намокло и теперь неумолимо тянуло вниз.
– Держи, держи! – к полынье подскочил незнакомый Натали молодой человек, протянул Михаилу багор, подползая к полынье на животе, по-змеиному. Окоченевшие пальцы Грушевского несколько раз соскальзывали с гладкого древка, но в какой-то момент ему всё же удалось ухватиться.
– Держи крепко! – приказал парень и потянул багор на себя. Отполз немного, снова потянул. После, Натали, сколько не силилась, не могла вспомнить момента, когда Михаил снова очутился на твёрдой земле. Подбежав, Наташа схватила его за руку – и едва не разжала пальцы, почувствовав, насколько она холодная.
– Спасибо, – чувствуя, как внутри всё противно трясется, девушка залезла в сумку, которая висела поперёк груди, достала деньги, попыталась было отсчитать купюры, но пальцы не слушались, бумажки разлетались по льду. Плюнув, девушку сунула всю пачку неизвестному спасителю.
– Не надо, – он вежливо отодвинул руку Натали, но та мотнула головой, молча запихнула деньги в карман его пальто и вернулась к Михаилу.
– Дети Грушевских, – вдруг донеслось из толпы, поднялся невесомый шепоток, как будто ветер перебирал листья деревьев, и Натали ощутила на себе пронзительные, как ножи, взгляды. Не обращая на них внимания, Наташа помогла Михаилу развязать коньки, завязки которых уже задубели, как и его одежда, подхватила под руку, поторапливая, потащила к ждущим клиентов извозчиков. Приказав гнать во весь опор, девушка заставила Михаила снять промокшее пальто, затем стянула свою шубку, укутала брата в неё, насколько было возможно.
– Думаешь о проклятии? – стуча зубами, через силу выговорил