Ростислав примерно представлял, что именно горело, и удовлетворенно кивнул, увидев в центре вестибюля почерневший портрет в тяжелой золоченой раме. В человеке на нем с трудом угадывался Илья Выгоцкий. Катя вздрогнула, дотронулась до руки Ростислава и тотчас же отдернула пальцы. Неудивительно, что она тряслась от страха, после такого-то знакомства с королем.
Подсобный рабочий пронес лестницу. Чуть поодаль Ростислав увидел компанию ребят и девушек, понуро смотревших на портрет в ожидании трепки.
– …Не, ну ты гля! Ростик опять мультики смотрит!
Со стороны это, конечно, выглядело смешно и нелепо: Ростислав, который что-то делал, вдруг замирал, словно всем телом натыкался на невидимую преграду, и его взгляд стекленел и наполнялся тоскливой мутью.
– Завис, дебил?
Ростислав застыл возле стола с подносом в руках. Тарелка борща, стакан компота, ложка – все отплясывало на подносе, рвалось сбежать. Та огненная тьма, что сейчас поднималась в душе Ростислава, пыталась вырваться, освободиться, испепелить. Она дышала и жила.
Дракон ворочался в нем, раскрывая тонкие крылья. Ростислав сжал челюсти до хруста: огонь надо было удержать. Задавить в себе любой ценой, вернуть на место, не позволить дракону подняться над больницей во весь рост.
Однажды он уже вырвался. Ничем хорошим это не кончилось. Что там осталось от его школы? Пепел, головешки, обугленные человеческие кости, ненависть, которую Ростислав ощущал каждую минуту своей никчемной жизни…
– Что встал, урод? – санитар толкнул его в плечо, и Ростислав не удержал подноса. Борщевая волна взметнулась вперед и вверх, стакан полетел за волокнами капусты и свеклы, и Ростислав ожил, дернулся к санитару с такой ненавистью, что тот отшатнулся – а потом ударил в лицо, и нос захрустел, взрываясь пламенем и болью…
Ростислав прикрыл глаза. Открыл. Больница исчезла, перед ним снова был колледж, сгоревший портрет короля и хмурая стайка ребят, которых он курировал, которых своими руками выдирал из челюстей гнилых гончих. Катя рядом с ним смотрела испуганно, но за испугом уже дымилось любопытство. Правильная девочка, хорошая – боится, но хочет узнавать. И адаптируется быстрее, чем остальные.
– Ну что, – вздохнул Ростислав. – Кто именно отличился?
Из компании вышел Олег – непривычно угрюмый, обычно от низкорослого пухляша так и плескало весельем и жизнерадостностью. Ростислав понимающе кивнул, улыбнулся, и парень посмотрел на него чуть ли не с испугом.
– Ты меня порадовал, вот искренне тебе говорю, – признался Ростислав и, обернувшись к портрету Выгоцкого, сказал: – Так ему и надо.
И напряжение исчезло, будто его смыло потоком воды – ребята подошли к Ростиславу, заулыбались, начали о чем-то говорить все вместе. Он с каким-то привычным уже удивлением понял, что они его любят и соскучились по нему за лето – и признался, что тоже скучал по ним. Катя стояла чуть в стороне, и Ростислав видел, что она чувствует себя неловкой и чужой. Неудивительно.
Из общего гомона вырвались